— Похоже, ты здесь в безопасности, — сказала Фиона, выдергивая меня из собственной головы. Я наблюдала, как она осушила свой бокал, затем отнесла его к раковине и сполоснула.
— Что ты делаешь? — спросила я с истерическими нотками в голосе.
Да, присутствие Роуэна в моем доме и его присутствие в целом, мягко говоря, нервировало. Но Фиона была здесь. Фиона была моим якорем к реальности. За нее я могла цепляться, когда все становилось слишком плохо.
Фиона умела заполнить неловкое молчание. Фиона знала, как иметь дело с горячими, ультрамужественными, твердолобыми мужчинами.
Без Фионы мне было хреново.
Она подняла взгляд от раковины на меня, потом на Роуэна, потом на Мэгги, потом снова на меня. И улыбнулась. Она, блять, улыбнулась.
— Я иду домой, чтобы послушать новый альбом Тейлор Свифт и съесть целую курицу-гриль, — прощебетала она.
— Нет! — я почти взвизгнула.
— Да, — улыбка Фионы стала шире, она схватила свою сумочку со стойки и подмигнула мне.
Затем вышла.
Из моего дома.
Оставляя меня наедине с Роуэном.
И Мэгги.
Мэгги, хотя и симпатичная, не обеспечивала роль защитника и не могла заполнить неловкое молчание, которое, совершенно очевидно, распространилось бы на каждый уголок этого дома, потому что… как я должна поддерживать подобие разговора, когда Роуэн в моем доме?
Я уставилась в направлении входной двери, той, которая только что открылась и закрылась.
Оставалось совсем немного времени, пока я могла мысленно просить Фиону вернуться, прежде чем мне пришлось сосредоточиться на насущной проблеме. Быть с Роуэном. И его собакой. Что ж, собака не проблема. На самом деле, я быстро влюбилась в нее.
— Тебе не нужно оставаться здесь, — сказала я ему, когда нашла в себе силы снова посмотреть в его сторону. — Я имею в виду, это очень… благородно: врываться в мой дом на ночь, чтобы защитить меня от дверей шкафа… Но в то же время невежливо, безумно и немного женоненавистнически.
Я скрестила руки на груди, раздраженная настолько, что уже не боялась смотреть ему в глаза.
Глаза, которые снова мерцали.
И от этого мерцания у меня перехватило дыхание. Я никогда раньше не испытывала столько противоречивых эмоций одновременно.
— Немного женоненавистнически? — повторил он, его голос больше не был жестким и пугающим. Он был мягким… как мед.
Я изо всех сил старалась сдержать свой гнев. Он ускользал у меня из рук в ответ на его ласковый тон, мерцающие глаза и его ошеломляюще мужественную красоту. И еще его собака просто послушно сидела рядом с ним.
Я кивнула, поджав губы.
— Да. Потому что ты приходишь сюда и говоришь, что тебе нужно остаться в моем доме, будто я, тридцатитрехлетняя женщина, которая прожила сама по себе всю свою взрослую жизнь, не засовывая пальцы ни в какие розетки, не могу остаться в своем доме одна.
Его губы дрогнули. Мэгги, которую теперь явно тошнило от всего этого, оставила свой пост рядом с хозяином и подошла к камину, плюхнувшись перед ним.
Я на мгновение отвлеклась на собаку и на то, будто она здесь и должна быть.
Да, это из-за собаки я ощущаю странные чувства, а не из-за мужчины.
Нужно было завести собаку.
— Мэгги может остаться, — решила я, оглядываясь на Роуэна. — Но вы, сэр, должны уйти.
Губа Роуэна больше не просто подергивалась. Теперь он ухмылялся. Я никогда не видела, чтобы он ухмылялся. Он выглядел очень, очень хорошо.
— Мэгги ходит за мной по пятам, — сообщил он мне.
— Куда бы ты ни пошел? — возразила я.
Он кивнул.
— Но ты работаешь на стройке.
— Я помню.
Я выпустила струю воздуха.
— Нельзя брать собаку на строительную площадку.
— Скажи это Мэгги, — ответил он. — Она еще щенком там находилась.
— Это противоречит кодексу.
— Мы действительно будем говорить о строительном кодексе? — спросил Роуэн, явно забавляясь.
— Нет, — я нахмурилась. — Мы говорим о тебе. Ты не останешься здесь. Нейтан — не проблема.
Все мерцания и ухмылки прекратились.
— Да, — он сменил позу. — Я видел, как его задние фары выехали за пределы города меньше часа назад.
Я несколько раз моргнула, глядя на него.
— Извиняюсь?
— Я наблюдал, как он упаковывал сумку, затем сел в свою машину и уехал из Юпитера.
Я попыталась переварить все эти детали.
— Подожди, ты выгнал его из города? — спросила я. — Ты буквально прогнал его из города, — это был не совсем вопрос, потому что напряженность в его глазах сказала мне, что он не врет, и при этом он не показался человеком, склонным к преувеличениям.
Роуэн промычал в знак согласия. Его поведение все еще было несколько пугающим, с напряженными плечами, жесткой челюстью, бурными глазами. Но в нем больше не было той кипящей интенсивности, которая царила в пекарне сегодня. Но оставалась на моей коже. Что-то другое заменило его. Что-то немного более мягкое, но не менее мощное.
— Но семья Нейтана живет здесь много лет, — пролепетала я. — Они были одними из основателей, если верить его матери.
Фиона и я придерживались мнения, что его семья, вероятно, вытеснили законных поселенцев этого места — либо силой, либо взятками… Затем глубоко похоронили правду, чтобы господствовать над всеми.
Роуэн ничего не ответил на это. Пожал плечами. Ничего. В глазах напряженный, непоколебимый взгляд.
— Он ушел? — повторила я.
Кивок.
Нейтан всегда был большой рыбой в маленьком пруду. Когда мы были вместе, он говорил о том, что достоин большего. Что этот город отсталый и застрял в прошлом, и все жильцы недалекие идиоты. Я ни в чем с ним не соглашалась. Хотя я была не из тех, кто сильно сопротивляется, я сопротивлялась, когда он нес чушь о городе, который стал моим домом, и о людях, которые стали моей семьей.
Потом он перестал говорить подобное. По крайней мере, не часто. Он всегда говорил о переезде в Нью-Йорк, Лос-Анджелес, где смог бы полностью раскрыть свой потенциал. Но я всегда знала, что у него не получится, ведь тогда он не будет большой рыбой в пруду. Он станет крошечной рыбкой в огромном океане. Он не самый богатый, не учился в Лиге Плюща. Он вообще не был бы важен там. На каком-то уровне он знал это. Поэтому никогда не уезжал.
Но сегодня уехал.
По приказу Роуэна.
— Я изо всех сил пытаюсь переварить эту информацию, — сказала я ему, возвращаясь к своему пустому бокалу в поисках хоть какого-то облегчения.
Хоть какое-то занятие. Я уверена, если останусь под пристальным взглядом Роуэна еще дольше, мои ноги прожгут дыры в прекрасном, отреставрированном деревянном полу.
Я обошла Роуэна стороной, направляясь к бутылке. Да так сильно обошла, что врезалась в свою тумбочку, чуть не опрокинув вазу. Она покачалась пару мгновений, прежде чем снова выпрямиться. Я мысленно проклинала свою неуклюжесть, особенно учитывая мою аудиторию. Продолжила свой путь к бару, чувствуя на спине обжигающий взгляд Роуэна.
Я сосредоточилась на открытии новой бутылки вина, не беспокоясь о старой… Не было времени.
Руки дрожали, когда янтарная жидкость плеснулась в мой стакан.
Мне пришло в голову, что я чувствую себя чуть веселой. Мы с Фионой почти распили бутылку вина. Обычно я бы подала обширную закусочную тарелку. Но я была не в себе. Итак, мы вдвоем выпили целую бутылку, ничем не закусывая.
Следовательно, я была навеселе.
Когда я обернулась, Роуэн все еще стоял там, где раньше, только теперь он смотрел в другую сторону… На меня. Он стоял посреди моего дома, выглядя как древнегреческая скульптура.
— Хоть ты и незваный гость, я физически не могу принять тебя, не предложив чего-нибудь, — сказала я ему, мой голос был хриплым. Я хотела, чтобы он был твердым и трезвым.