Я не могла говорить. Я была слишком занята, пытаясь не растаять в лужу у его ног. Или попытаться взобраться на него, как на дерево.
— Я довольно хорошо разбираюсь в людях, Нора, — пробормотал Роуэн. — Правда. И за эти годы стал профи, читая твои выражения лица и поведение.
Еще один переворот в животе. Мое сердцебиение замедлилось.
— В дополнение к этому, ты была чертовски полна энтузиазма несколько часов назад, — продолжил он. — Итак, я довольно уверен, что ты тоже этого хочешь, — пояснил он. — Но мне нужно услышать это из твоих прелестных уст.
— Люди н-не разговаривают так в реальной жизни, — заикаясь, произнес я. — Особенно мужчины не разговаривают так в реальной жизни.
Губы Роуэна дрогнули.
— Это настоящая жизнь, кексик.
Я переваривала его слова. Он прав. Это настоящая жизнь. Все слишком ощущается. И мое колотящееся сердце, пульсация между ног, покалывание в кончиках пальцев (это насторожило, вдруг инсульт?) подтвердили, что да, это действительно реальность.
— Мне нужно услышать, как ты говоришь, что хочешь быть моей, — мягко попросил он.
Я наклонила голову, блуждая по нему глазами. Его угловатая челюсть была покрыта щетиной. Эти идеально пухлые и мужественные губы. Темные брови, обрамляющие пылающий взгляд. Чернильные волосы, которые касались его лба. Широкие плечи. Мускулистые руки. Предплечья обнажились из-за закатанных рукавов рубашки. Большие руки, покрытые мозолями, доказательство работы, которую он выполнял каждый день.
Конечно, я уже осматривала все это раньше. Но на расстоянии. Или мимолетными взглядами, когда была достаточно храбра.
— Ты хочешь быть моим? — спросила я вместо того, чтобы внять его приказу.
Я выдвигала на первый план убежденную феминистку в себе. Потому что смутилась тем, как сильно хотела быть его. Несмотря на то, что две ночи назад я проклинала другого мужчину за то, что тот хотел владеть мной.
Но Роуэн говорил так, словно будет мне поклоняться.
И все же я давила на него. Потому что откуда мне знать, что он хочет быть моим? Одно дело иметь женщину, но совсем другое — принадлежать ей так же, как и она тебе. Многие мужчины так не думали.
— Кексик, я был твоим в ту секунду, когда мой ботинок ступил в эту гребаную розовую пекарню, — сказал он без колебаний.
Мои легкие сжались, он забрал из них весь кислород.
Роуэн не торопил меня с ответом, я просто уставилась на него, не моргая, изо всех сил пытаясь понять, что он сейчас сказал. И поверить в это.
— У Карлайла в семь, — сказала я наконец, не в силах найти в себе силы сказать что-нибудь еще.
Роуэн не выглядел разочарованным тем, что я не сказала, что я «его», вероятно, потому, что это итак довольно ясно.
— Я позвоню, попрошу забронировать стол.
— Карлайл не бронирует столы, — ответила я. — Даже для Тома Хэнкса, а он национальное достояние.
Это было правдой. Кинозвезда приехал в город, когда услышал, что один из его любимых шеф-поваров снова работает. А когда он появился, столиков не было. Карлайл не делал исключений.
При всем своем добродушии Том воспринял это спокойно и на следующий вечер встал в очередь вместе с остальными посетителями.
Случилось все три года назад, и эта история уже стала городской легендой.
Роуэн наклонился вперед, чтобы поцеловать меня в кончик носа.
— Я заеду за тобой, — было его единственным объяснением.
Потом он вышел из моей пекарни, как будто только что не перевернул мой мир.
Глава 10
Я ехала домой, думая о том, что надеть сегодня на ужин. Весь день я едва могла сосредоточиться и находила утешение в предсказуемом и безопасном ритме выпечки. Однако даже это не сильно успокоило мои нервы. Даже брауни с солодом, которые, как известно, действуют как заклинание против нервов и разбитого сердца.
Я думала о своем красном платье и туфлях «Valentino», которые к нему прилагались. У меня давно не было возможности их надеть. Хотя я и ходила на работу в дизайнерских каблуках — переобувалась в уютные угги, пока пекла, я же не мазохистка — я приберегала свои дизайнерские вещи для свиданий или особых случаев.
Если подумать, я уже давно никуда не выходила. Фиона много раз пыталась затащить меня в бар после разрыва с Нейтаном, но я настаивала на том, что хочу остаться дома, в безопасности, где пол не липкий, а вино намного лучше.
Но свидание. С Роуэном. В один из моих любимых ресторанов в городе. В мире. Да, ради этого стоит надеть хорошую обувь.
Мысли о туфлях, свиданиях и даже о Роуэне вылетели у меня из головы, когда мельком взглянула на парковку магазина.
Я резко нажала на тормоза. Припарковала машину и вышла, пробегая через стоянку, вставая между ними.
Ронни и Лори.
На протяжении многих лет Лори то и дело подрабатывала в пекарне. После школы, если нужны были дополнительные деньги. Я предлагала такую работу многим ученикам старших классов и колледжей. Мне нравились почти все ребята.
Лори была одной из моих любимых.
Она была милой. Крошечной. Миниатюрная, как фея. Ее белокурые волосы были прямыми, блестящими и идеально обрамляли тонкие черты лица. Она получала докторскую степень. Умная, добрая и стремилась к великим свершениям.
А Ронни был пьяницей. Хорошо известным. Он работал в единственном в городе дайв-баре. Они с Лори были влюблены друг в друга со школы. Я предположила, что именно поэтому она оставалась с ним. Привыкла. К тому, какими они были раньше. Надеюсь, что когда-то он хорошо к ней относился. До того, как получил травму и потерял футбольную стипендию. Но хорошо ли он относился к ней раньше или нет, теперь не имело большого значения.
Не тогда, когда он кричал на нее на парковке. Толкал, а она съежилась, не зная, как защититься.
Вот почему я ударила по тормозам, заехала на парковку, выбежала из своей машины и встала между ними лицом к лицу с мужчиной, который был намного крупнее меня и очень злой.
— Оставь ее в покое, — крикнула я ему. Возможно, я была выше Лори, но даже близко не такого же роста или комплекции, как Ронни.
Возможно, он потерял стипендию и немного прибавил в весе, но все еще намного сильнее меня.
— Это не твое дело, сука, — он хмуро посмотрел на меня сверху вниз. — Свали.
Его взгляд был расфокусированным. Налитый кровью. От него несло виски, и он покачивался на ногах.
Он пьян. Вероятно, именно поэтому он поднимал руку на Лори. Или это то, во что я хотела верить. Я оглядела парковку, которая, к сожалению, была тихой в это время дня. Еще немного и вот-вот ученики пойдут со школы, а взрослые с работы.
Я сама по себе. По крайней мере, пока что.
— Ты поднимаешь руку на женщину, которую должен любить и лелеять, это мое дело, — выплюнула я в него.
Лори всхлипнула, слезы потекли по ее лицу.
— Ронни, пожалуйста…
Она попыталась дотронуться до его плеча, но он отмахнулся от нее, все еще свирепо глядя на меня.
— Убирайся нахуй отсюда, пока я не преподал тебе урок, — прорычал он, наклоняясь вперед в попытке напугать меня.
Я была напугана. В этом нет никаких сомнений. У меня нет ни оружия, ни навыков самообороны, и поблизости никого, кто мог бы меня поддержать.
Хотя владелец магазина, Генри, которому за семьдесят и ходит с тростью, если был бы здесь, и увидел, что происходит, не стал бы колебаться. Наверное, он на заднем дворе или поглощен одним из многих захватывающих романов в мягкой обложке, которые любил читать без стыда.
— Ронни, — взмолилась Лори позади меня. — Пожалуйста, не делай этого. Не разговаривай так с Норой, — ее голос был хриплым. Очень жалобным. Девушка, которую избил этот мудак.
Мое сердце разбилось от инстинктивного осознания того, что это не первый раз, когда Ронни становился таким.
— Я знаю тебя, Ронни Кокран, — сказала я, отказываясь отступать или позволять ему думать, что я напугана. — Я знаю, что ты пьяница. И трус. Вместо того чтобы взять то, что подкинула тебе жизнь, и и попытаться улучшить, ты стал жертвой. И ясно, что ты отрицаешь это, потому что сейчас пытаешься сделать из нее жертву, — я ткнула пальцем в сторону Лори, не рискуя взглянуть на нее, потому что не была уверена, что сделает Ронни, если я отведу взгляд. — Ты маленький и слабый, — слова вылетают, как пули, внутри меня закипает ярость. — И если я позвоню Финну, он придет сюда, у тебя не хватит наглости наброситься на него. На это я готова поставить все свои сбережения. Потому что у него есть пистолет, значок и, черт возьми, гораздо больше чести, чем у тебя.