Роуэн переместился на периферию моего внимания, не позволяя мне отмахнуться от него и сосредоточить все свое внимание на тесте.
Его рука сомкнулась на моем запястье.
— Нора.
Я вздохнула, уставившись на руку и раздумывая, стоит ли пытаться бороться с ним. Добром это не кончится. К тому же, если я продолжу вымещать свой гнев на тесте, мои булочки будут отстойными.
— Я не был монахом до того, как встретил тебя, Нора, — сказал он мне без тени злобы. Однако его взгляд был жестким и решительным. — Я не собираюсь выставлять себя в лучшем свете. Я трахал других женщин. Их было очень много.
Хотя я и осознавала это сама — чертовски ясно, что в наш первый раз он не был девственником, — мне было тяжело это слышать.
Мне не нравилось думать о его руках на других женщинах. Вдруг, он смотрел на них также, как смотрел на меня, говорил с ними таким же хриплым тоном.
Роуэн внимательно наблюдал за мной, в его глазах не было ни искорки. Между нами была намеренная дистанция, от которой у меня похолодело все тело. Я обхватила руками свой торс, обнимая саму себя.
— Важно, чтобы ты это знала. Знала, каким человеком я был до тебя, — он ущипнул себя за переносицу. — Я вернулся с войны совершенно разбитым. Без жизненно важных частей внутри себя. Я не был способен стать тем мужчиной, которым являюсь сейчас, с тобой, — в его глазах столько эмоций, что было трудно поддерживать зрительный контакт. — Черт возьми, с любой другой женщиной, я не был таким мужчиной, каким могу быть с тобой.
Мое тело согрелось от его слов, хотя это не правильно. К сожалению, мне казалось, что моя кожа горит, на верхней губе выступили капельки пота, потому что именно это происходило, когда я нервничала, злилась или была подавлена.
— Прости, — продолжил он. — Знать это и видеть — две разные вещи. Тебе, блять, не следовало этого видеть.
Он был прав. Я никогда не должна была этого видеть. И глупо было думать, что этот суперсексуальный мужчина не спал с другими девушками за свои тридцать семь лет на этой земле.
Он не требовал, чтобы я была целомудренной, девственной и неопытной, и я отказывалась от двойных стандартов, когда дело касалось противоположного пола.
— У нас с Кейтлин раньше были случайные связи. Она была одной из немногих женщин в городе, которые не пытались настаивать на обязательствах. Я не прикасался ни к ней, ни к какой другой женщине с тех пор, как ты стала моей. Даже не думал звонить ей, потому что этот город — гребаная фабрика слухов, и думал, что она знает о нас.
В этом он был отчасти прав. Наши отношения были главной новостью в городе. Буквально. Кто-то опубликовал даже статью в местной газете.
«Пекарь и строитель».
Я сохранила статью, желая вставить ее в рамку, но подумала, что это может показаться немного странным, поэтому она просто лежала в одном из моих многочисленных блокнотов, спрятанных от Роуэна, чтобы он не подумал, будто я слишком привязалась. А так и есть.
— И эти сливки, — Роуэн потер затылок. — Честно говоря, я не знаю, что сказать. Я попробовал однажды. Привык. Так что… покупаю иногда.
Он выглядел соответственно смущенным для мачо, признающегося, что ему нравится что-то девчачье… необычные веганские сливки из кешью.
Мужчины обычно лгали о таких вещах. Это у них получалось лучше всего. Я и сама знала.
Тихий, но настойчивый голос внутри меня говорил, что Роуэн был другим. Что Роуэну можно доверять. Но страх легко заглушил этот голос.
Я вздохнула, глядя в его пылающие глаза. Мне было действительно трудно продолжать злиться на него, продолжать верить, что он не хочет никого, кроме меня.
— Вижу, ты обдумываешь это в своей голове, — тихо пробормотал он. — Пытаешься найти какой-нибудь еще злиться на меня. Покончить со всем, — он обхватил ладонью мою щеку, его глаза смотрели на меня и видели слишком многое. — Но ты ни хрена не найдешь, кексик. Ты — все для меня.
От этого маленького признания у меня перехватило дыхание. Признание, о котором я мечтала. То, что ждали все женщины, замутившие с мужиками, которые дорожили ими и дарили множественные оргазмы.
Я открыла рот, чтобы сказать ему то же самое. Но мое тело победило. Жгучая боль в боку усилилась, и я упала в его объятия.
Глава 18
Хотя это было банально, именно звуки и запах разбудили меня.
Больничный запах. Сильные химикаты, антисептики и какие-то лекарства. Шершавые простыни на коже. Вата во рту. Мой мозг затуманен, а глаза будто полны песка.
Я знаю, что многие люди ненавидят больницы, и хотя я бы никогда не сказала этого вслух, чтобы не показаться еще более эксцентричной и странной, чем была на самом деле, мне они нравились. Тут я чувствовала себя в безопасности. Это целое здание, в котором работали люди, обученные справляться с травмами и болезнями. Если бы моя страховка покрывала такие вещи, я бы сделала магнитно-резонансную томографию всего тела, просто чтобы увидеть, что там нет новообразований, и перестать беспокоиться о них. Я даже думала изучать медицину с единственной целью — научиться ставить себе диагноз и, что более важно, исключать любую болезнь, про которую я читала в Интернете.
Но кровь вызывала у меня отвращение.
Я больше фанатела от сладостей.
Все эти мысли кружились в моем затуманенном сознании, вероятно, из-за каких-то лекарств.
Мне потребовалось много времени, чтобы открыть глаза и собраться с мыслями. Последнее, что я отчетливо помнила — ссора с Роуэном. Или, по крайней мере, конец ссоры.
Я решила поверить ему, простить за инцидент с Кейтлин. Не то что бы тут было что прощать. Я поспешила с выводами и вела себя драматично.
То, что последовало за этим, было несколько сумбурным. Конечно, Роуэн подхватил меня, когда я упала. Это был человек, который ждал пули, чтобы выскочить передо мной всякий раз, когда мы были вместе.
Но пули не было, так что я могла только представить, насколько беспомощным чувствовал себя мой мужчина, когда не от кого было меня защитить.
После этого было много размытых изображений, и я действительно помню, как он кричал. Кричал. На врачей.
Я вспомнила страх в его голосе, отчаяние, смешанное с обжигающей болью в моем теле. Мне хотелось раскрыть ему объятия, утешить его, сказать, что со мной все будет хорошо, что мне это просто почудилось. Вот только даже я не могла представить себя в такой ситуации. Потом была целая куча непонятных вещей: яркий свет, чужие руки. А потом вообще ничего не было.
Моя палата маленькая, одноместная, со всякими больничными штуками. Мониторы, капельницы. В кресле, придвинутом как можно ближе к моей кровати, сидел мужчина. Его рука сжимала мою. Его глаза были сосредоточены на мне, он сидел прямо, как шомпол, на лице отражалось беспокойство.
— Спасибо, черт возьми, — прошипел он, когда попал в фокус.
Роуэн наклонился вперед, сжимая мою руку обеими руками и прижимаясь к ней лбом.
— Ты напугала меня до чертиков, Нора.
Меня удивил страх на его лице. Всеохватывающий.
Он не скрывал, как сильно заботился обо мне за то время, что мы были вместе. Ни капельки.
Но видеть это здесь, когда он сидел рядом со мной на больничной койке, другое. Теперь я не смогу убедить себя, будто мне все почудилось, и что он со мной только из-за секса или чего-то еще. Нет… этот человек заботился обо мне. Сильно.
— Что случилось? — в горле у меня першило и саднило.
— У тебя лопнул аппендикс, — ответил Роуэн, отпуская одну из своих рук, чтобы наклониться, налить воды из кувшина и поднести маленький бумажный стаканчик к моему рту. — Маленькими глотками, — проинструктировал он.
Я с благодарностью выпила, прохладная вода скользнула по пересохшему горлу, прежде чем попасть в мой беспокойный желудок. Когда он поставил воду на стол, я обдумала то, что он сказал.
Очевидно, я знала, что что-то не так. Нельзя проснуться в больнице из-за того, что я придумала себя какую-то травму, но я не ожидала такого.