Ну, так-то да. Я блондинка. Натуральная. Но вопреки всем бытующим мнениям, тупостью не страдаю, хоть и прикинуться недалёкой для девушки иногда — святое дело. Особенно, когда идёт вот такая массированная атака по всем фронтам.
Я томно похлопала ресницами, давая понять, что поглупела в момент на сто пятьдесят пунктов. Кабальеро, судя по выражению лица, мой маневр понравился. Глаза у него сверкнули, но лучше б я этого не видела, потому что оружие массового поражения, как оказалось, не только у девочек в закромах. У таких, как этот Богдан, тоже ничего так — впечатляет.
— И желания исполнить обязана, — заявляет он проникновенно, чем очень даже отрезвляет.
— Без всяческих сомнений, — делаю я радостное лицо и одномоментно лягаюсь, как лошадь. Ещё ни один кабальеро, получив по коленной чашечке, не смог удержать вожжи в руках, а лицо на месте.
Бодя не стал исключением. Я понимаю: ему больно, но рука моя получила свободу — цели своей я добилась.
— Прости, — покаялась я очень искренне, а затем, послав воздушный поцелуй и отвесив что-то вроде книксена, решила делать ноги.
Ноги сами по себе делаться никак не могли — я всё же студентка, поэтому растворилась в толпе, если можно так сказать, пока мой оппонент приходил в себя и не очухался.
Слоновьего топота за спиной я не услышала, а поэтому решила, что клиент отсох. Ну, с такими, как я, проблемными или, как говорил однажды Виталик, стоя коленками в луже, больными на голову, возиться — себе дороже. Всегда есть объекты посговорчивее, поласковее и доступнее.
Я, правда, считаю по-другому. То-то он до сих пор бесится да круги вокруг меня наяривает — видимо, нравятся ему не совсем здоровые. Извращенец он, походу. А господин Богдан — нормальный, сразу сообразил.
Я так и не поняла: успокоилась или огорчилась, когда избавилась от него.
Люду, мою подругу и соседку по общежитской комнате, я нашла на кухне.
— Хватит зависать, — зашипела я, выдёргивая её из объятий какого-то хлипкого мачо. — Пора домой!
— Бояркина, ну ты совесть имеешь? — воззвала она к тому, что у меня если и имелось, то в весьма малых количествах. — Мы ж собирались здесь на всю ночь остаться, помнишь? А утром на метро добираться.
Помню. Но как-то я вдруг поняла, что концерт окончен, актёры устали и не готовы больше развлекать публику, даже если им приплатят дополнительно. И всю ночь здесь ныкаться по углам мне не улыбалось.
— Я домой хочу, — состроила я печальную мордочку лемура. Обычно на Люду мои обезьяньи ужимки действовали, но, видимо, всему есть предел.
— А я не хочу! — легонько толкнула меня Людка, но лучше бы ударила, честное слово. А то это выглядело, будто она назойливую муху гоняет, а та никак не хочет отлипнуть.
— Ладно, оставайся, — покорно соглашаюсь я. — Деньги на такси тогда дай, а?..
— А нету! — торжественно объявляет она и отворачивается к своему то ли мачо, то ли чму. Тот её терпеливо ждёт и с готовностью припадает к её красивым губам, как только она тянет его на себя.
Людка врёт. У неё всегда имеется стратегический запас на случай непредвиденных обстоятельств, потому что жизнь научила Людку варьировать и лавировать, выбираться самостоятельно из любых ситуаций и не надеяться на утреннее метро, если вдруг что-то пойдёт не так.
Сейчас она тупо зажала деньги, потому что уезжать ей не хочется, а остаться без неприкосновенного запаса она позволить себе не может.
Я Люду не осуждаю. Сама не знаю, как бы поступила в подобном случае. Альтруизм — хорошо, но своя шкура к телу ближе — это не просто мудрость предков, а самая что ни на есть суровая истина.
Я могу встать в позу и потребовать свою половину. Там ведь наши общие сбережения «на всякий случай». Но любая моя поза, даже самая привлекательная, проблемы бы не решила: половины денег на такси явно не хватало.
На всякий случай, я мысленно провела ревизию карманов. Там гулял свободный ветер, радовался пространству и улыбался мне во всю ширь своего беззубого рта.
Далее последовал анализ сложившийся ситуации. Метро скоро закроется на ночной сон, добраться до него даже скачками и перебежками я не успею. Пешком гордо вышагивать по ночному городу — я ещё не самоубийца.
Оставалось только спрятаться куда-нибудь и дождаться, когда утро настанет или Людке надоест этот не слишком страстный мачо.
— Что, Дояркина, скучаешь? — нарисовался, как ангел-мститель Виталя. Точнее, ангел к нему — явно лишняя приставка, поэтому я мысленно пририсовала ему рога и почти удовлетворилась картинкой, что порадовала мой мозг.
— Нет, мне весело, как никогда! — бодро заявила я и тряхнула хвостами.