Рассеянный склероз. Сколько об этом сказано и написано! По моим непроверенным данным где то в Америке какой то миллионер (откуда мне знать правду?! — но все же приятно!) оставил завещание, гласящее, что, если найдется человек, который вылечит рассеянный склероз, ему ставят золотой бюст и вручают миллион. Не каких нибудь там тугриков, а долларов! Вот уж не помешали бы! А бюст могут оставить себе. Зачем грабить Америку?
Она была жена боксера. Он мужественный человек. Полюбил женщину, у которой болезнь уже поселилась внутри. Хотел ребенка, несмотря ни на что. Сохранились сильные мужчины, слава Создателю, на нашей Земле!
Мой прекрасный боксер завел ее под руки. Женщина была на костылях. Это очень страшно. Я сел. Из больших красивых глаз медленно катились крупные слезы.
Послушай, — спросил я, — чего ты хочешь?
Слезы покатились быстрей, и, всхлипнув, она прошептала:
Хочу пройтись на шпильках!
Невинное желание при рассеянном склерозе! Я усмехнулся.
И пошли длительные ее мучения. Женщина была сильная, готовая на все. Приехала с мужем издалека. Объяснял два дня подряд, как нужно питаться, делал травы на целый год, твердил, что лучше быть при мне. Она говорила, что у нее работа, и обещала делать все, без запиночки, без малейшей ошибки. Я поверил. На целый год были составлены сборы трав, даны системы дыхания, пробуждающие чакры и даже кундалини — пробуждение "Великого Змея".
Они приезжали еще несколько раз. Через год женщина влетела в мой дом, радостная, на своих долгожданных шпильках и, конечно, полностью истыкала мой борцовский ковер, с таким трудом раздобытый. Я на нее наорал, а потом мы долго смеялись. Свирепый боксер залил шампанским весь дом.
Я даже испугался, что австралийские лягушки не выдержат в своем микробассейне шипучую смесь, но все обошлось. Потом ребята объявили, что через несколько месяцев у них будет ребенок. Прошел еще год. И на своем пороге я увидел похорошевшую, крепкую, стройную женщину. Она, счастливо улыбаясь, держала на руках румяную полугодовалую девочку. А боксер, мрачно насупившись, захотел поговорить со мной наедине. Я был потрясен.
Какая странная штука жизнь! Она любила мужа, она боролась со своей болезнью. Это была очень сильная, необыкновенно сильная женщина. Есть достаток. Есть прекрасный муж, ребенок. Живи! Но борьба вошла в ее жизнь очень прочно. Ей нужно было бороться. Хроническая нехватка борьбы. Ведь столько лет бороться с рассеянным склерозом…
Она умница, — сердито бубнил боксер. — Но случилось какое-то безумие. Все время чем-то недовольна. Может, с психикой что-то. Может, еще как поможешь? Пойми, — вздохнул он. — Ну, все ей не так! Ну, не было такого раньше! Что делать?
На боксера было жалко смотреть. По одному виду здоровенного мужика становилось понятно, что он просто боится попросить сделать так, чтоб жена хоть немного снова заболела. Хотя бы немного шаталась. Это было написано на его выпуклом лбу.
Подобного потом будет еще много. Будут приходить мужья жен, которые похудели и стали красавицами. Они будут всерьез просить, чтобы сделать жен прежними. Будут отчаявшиеся жены, у которых выздоровевшие мужья стали бегать на сторону. Но что поделаешь?
Лечить человека только телесно — это не лечить его совсем! Не осознавал еще своих действий я до конца. Да и сил бы никаких не хватило. Впрочем, настоящим лечением это нельзя было назвать. Сделанное наполовину — это хуже, чем не сделанное вообще.
Глядя на боксера, я ощутил такую вину, что стало не по себе. Но ведь это — здоровая семья, здоровый ребенок. Значит, все хорошо. А результат какой получился…
Я решительно встал и, взяв его за руку, потянул в комнату. В комнате сидела здоровая, красивая, розовощекая женщина с малышкой на руках. Та весело сопела, теребя ее за пальцы.
И я сделал то, чего делать нельзя. Слишком слабый я был и уставший.
Слушай, красавица, где твои костыли? Она удивленно захлопала глазами.
Дома остались, — сказала, пожав плечами.
А хочешь, я верну тебя на них?
Нет-нет! — вдруг крикнула она.
А это просто! — Я сделал страшное лицо. — Захочу — и верну! Женщина верила мне безмерно. Она потеряла дар речи и только отчаянно трясла головой.
Смотри! — Я погрозил ей пальцем, как маленькому ребенку. — Муж скажет — и верну! Так что не выбрасывай их! А теперь — слышите, стучат? Там таких, как вы, — куча! А троих я уже вернул обратно — кого на палку, кого на костыли!
Не надо! — Она обрела дар речи.
Тогда идите отсюда и здоровыми не возвращайтесь никогда!
Женщина, прижав ребенка к груди, буквально ломанулась на выход. А сзади, подмигнув мне и хмыкая, шел боксер. Больше их я не видел никогда.