Это вагонный воришка, — объявила молодая девушка.
А кто его вырубил? — грозно спросил проводник.
Никто его не вырубал, — продолжала девушка. — Просто этот парень, — она указала на меня, — вовремя упал с полки.
Да-а, — застонал я и, опомнившись, схватился за ребро. — О стол ударился и об этого… — Я снова застонал.
А ну, пошли, разберемся! — Проводник вместе с появившимся вторым воришкой подхватили под руки несчастного и выволокли из купе.
Больше приключений до Москвы не было.
В суматохе вокзала — борьба за место, за туалет, который стал почему-то платным. Наша страна выходила на международный уровень. Экспресс "Москва-Владивосток".
Долго, больше недели. Ел по чуть-чуть и никуда не спешил. И вот он, Владивосток.
Без времени года. Может быть, и есть какие-то изменения. Я их перестал различать. Зелень, режущая глаза, больше иди меньше. Холодно и не очень.
Портовая улица, адрес, который написал Андреич. Звонка не было. Я постучал. Двери открыл с удивительно рязанской физиономией мужик. Ничего себе — приехал!
Че надо? — по-московски спросил он.
Не знаю. — Я пожал плечами.
Заходи!
… В двухкомнатной квартире меня уже сутки кормили чужие люди, развлекали как могли и пытались напоить вонючей дальневосточной самогонкой.
Че надо? — в конце вторых суток снова спросил мужик с рязанской мордой.
Юнг! — ответил я заплетающимся пьяным языком. — Ну?
Ням! — продолжил я.
Ну? — снова не понял мужик.
Андреич. — Я был пьян до чертиков.
И че? — Мужик удивленно, но более внимательно уставился на меня. Я долго тужился. — Фу Шин.
Ого! — выпучил глаза мужик — Так бы и сказал! Но приехал к Няму?
Не знаю! — открестился я
Еще через сутки в дверь постучали В коридоре пошептались, и в обшарпанную комнату со старой кроватью и двумя брошенными на пол матрацами вошел великолепный боец с корейской физиономией
Ням — спросил он у меня
Я лежал в углу комнаты на полосатом рваном матраце, борясь с самогоном, залившим мозги.
Ням! — икнув, подтвердил я. Кореец рухнул на колени "Ну вот, началось!"
Я хочу к Няму! — Язык заплетался. Кореец начал что-то горячо говорить, и тут стало ясно, что десять лет назад я хорошо понимал эти слова. Мы разговорились мгновенно.
Можно ехать в Общину? — спросил я Кореец шарахнулся.
Ням живой? — внаглую спросил я Кореец шарахнулся еще больше
Кто сейчас в Общине?! — взверел я.
Поехали! — прошептал кореец. Схватив сумку, я кинулся за ним Собачья холодина!
Дальний Восток. Вначале я описывал тебя, как благословенную страну. Ты холодный и злой и всегда такой, когда я не знаю, где Учитель.
Дальний Восток. Злобная, кусающаяся собака, проникающая острыми клыками под любую теплую одежку
Вездеходы стояли скопом, штук десять Из ближайшего вылез… "Генерал!" — удивился я.
Едете? — спросил он, тяжело отдуваясь. Кореец упал на колени.
Капитана капитана! — запричитал он.
"Вот она! — мелькнуло у меня в голове — Древняя мудрость, переходящая в страх и порождающая воинов! Корея! Когда обычный кореец видел европейца, не важно какого, в форме или нет, на протяжении многих веков он падал на колени за несколько десятков метров"
"Капитана-капитана!" — веками эти слова впитывала Корея.
Самая порабощенная страна в мире. Корея.
Кто он был, этот кореец, откуда, я не знал.
Генерал показал на вездеход, и мы с корейцем влезли через люк Ехали долго. В тяжелой машине я понял, что за свою жизнь так и не научился ездить
Тренировочная площадка. Обновленные станки Тоннель. Юнг появился внезапно.
Мастер! — Я кинулся к нему в объятия. Они были вялые, можно сказать, никакие Но он не изменился
Но почему железные объятия Юнга были никакие
Пойдем! — Юнг потащил за руку.
Мы прошли несколько километров, удалившись от главного тоннеля Общины.
Осень уходила, уступая место коварной дальневосточной зиме. Под старым кедром было небольшое углубление, похожее на волчье логово
Сиди здесь! — Юнг прижал палец к губам.
"Что-то произошло!" — понял я.
Проспав несколько часов, я начал шарить вокруг.
Фитиль, плавающий в масле, и, что удивительно, коробок со спичками "Цивилизация!" — подумал я.
Снаружи была ночь.
Фитиль загорелся тусклым, но спасающим огоньком В невысоком столике торчал огромный охотничий нож. Вокруг были земляные стены Под столом лежали сухари, несколько банок консервов и сигареты