Что делать? — задыхался тот. — Пропал кореец, который указывал нам дорогу.
Позовите водителя.
Подбежал перепуганный водитель. У него тряслись руки.
Где искать, где искать?! — без остановки повторял он.
— Его вы не найдете, — ответил старик. — Посмотри, — он тронул водителя за плечо, — видишь вон ту звезду?
— Ну? — спросил водитель. — Они же здесь все одинаковые. Их же — миллионы!
Вдохни и выдохни, расслабься, — улыбнулся старик. — Она ведь красная.
— Ух! — захлебнулся водитель. — Действительно, красная!
Держись навстречу ей — и вы будете дома. Поверьте мне — и прощайте!
Николай Николаевич с водителем пошли к вездеходу, старик — к тоннелю. Возле входа, скрючившись, лежало маленькое темное тело.
Я уже взял тебя, — сказал старик, заходя в тоннель, возле которого тихо плакал маленький кореец. — Успокойся, — сказал еще раз старец. — Я беру тебя в ученики.
Члены общины начали сходиться, неся в руках сухие сосновые ветви. Они даже не подозревали, что же происходило во время всеобщей заготовки дров.
ГЛАВА 1
Видно, пришло время браться за перо, хотя это и очень тяжело. Неужели пришло время? Не верится! Тревожит постоянно мысль: что это? Может быть, ложное желание открыть кому-то глаза? А впрочем, нет — просто, пришло время.
Я не скрываю, что очень хочу рассказать о дедушке Няме. Началось все это так.
1977 год. Молодой, после одиннадцатого класса вечерней школы, совершенно ничего не умеющий, но способный принести три ведра воды (причем одно — в зубах), выкопать огромную яму и побороться с медведем. По крайней мере, так мне казалось. Я полностью опускаю детали: как удалось молодому разгильдяю, разуверившемуся во всем, устроиться с биофаком в поездку на Дальний Восток подсобным рабочим, после чего он в жизни разуверился еще больше. Попрощавшись с мамой, которая сначала обрушила на голову море проклятий и салатницу, потом долго плакала, бесконечно целовала (папа был где-то далеко, потому как очень серьезный человек), я поехал, причем на полдороги, конечно же, обо всем пожалел.
И вот летний Дальний Восток. Позвольте мне не писать, где именно, поскольку я слишком уважаю дедушку Няма. Какая там Африка или Австралия! Я там не был, но более чем уверен, что даже там нелегко найти лист, которым можно ударить по голове. Дальневосточные лопухи — это немногое из того, что я сразу запомнил на всю жизнь. Потом я узнал о многих травах и кореньях. Но лопух — огромный, переливающийся и жутко зеленый… Мне кажется, что через какое-то время я понял, что такое лопух, и, когда вас так назовут, не обижайтесь. Значит, вы — огромный, невероятно сильный и красивый.
Я просмотрел множество фильмов и много читал об экспедициях. И теперь до конца жизни буду их ненавидеть.
Короче говоря, вся экспедиция — шесть человек, в том числе и я. И это за триста рублей с вычетом за питание. Мне в палатке иногда снилось, что начальник экспедиции впряг меня в плуг, и я должен безжалостно взрыхлить всю тайгу. Этого, конечно же, я не делал, но главное, что наконец-то понял значение выражения "вшивый интеллигент". И самое главное, что впоследствии я разобрался: интеллигент — это тот человек, который больше, чем остальные, понимает окружающий его мир.
И все же я был подсобным рабочим, который безжалостно рубил все на дрова, экономя бензин. Если приготовить на дровах — вкуснее. Но есть дерево, ветка, корень, ствол, которым нужно сгореть, отдать себя, а есть — которым нужно жить. А вот начальник доцент, которому дано было высокое звание «биолог», означающее "хранитель природы", этого не знал.
Думаю, что эти чувства — верю в это — изначально боролись во мне, и поэтому однажды, взяв самое ценное в экспедиции — эмалированное ведро, — я с невыразимой злобой зашвырнул его в реку и пошел сквозь еще живые деревья черт знает куда.
Среди деревьев, среди огромного леса царила пустота. Вообще-то, нет никакой пустоты, и какая она — не знает никто. Любое дерево, любая частица мха, неотделенная от своего корня, любое животное, будь то паразит или дикий лебедь, замыкает на себе великое бесконечное пространство Космоса. И только человек, разумное существо, вроде бы высшее существо, может быть абсолютно пустым, абсолютной пустотой, потому что только он в состоянии не выполнить данное ему Великим Создателем.
Первая встреча. Могла ли она состояться, если на тысячи километров один бесконечный лес и больше ничего? И несчастная рабочая сила в моем лице, натоптав ноги по мхам, лопухам, трескучему хворосту, а порой проваливаясь по колено в мокром березняке, решила пойти назад, пройденным уже путем, и понырять за эмалированным ведром…