Я не твой! — вдруг вырвалось у меня.
Как это? — прошептала она.
Ну, у меня есть жена, собака, дом, — растерялся я.
А как же я? — почти злобно спросила она. И прозрачные глаза стали серыми. Мне показалось, что это был сам Зверь.
Ведь я же просил, чтобы ты ушла, помнишь? Просил, умолял!
Интересно, — хмыкнула она, — что скажет бедный папа?
Ну, — вырвалось у меня, — а папа здесь при чем?
А, — она махнула рукой, — все равно, видно, так суждено. Пошли со мной, все поймешь.
Первое мое столкновение с жизнью ученых. Ничего не понимая, длинноволосый брат егеря брел за тоненькой девочкой, за ними бежал по пятам вечно недовольный, очевидно, из-за отсутствия кур на территории лагеря, черный пес. Как бы я себя повел, если бы знал, что иду с профессорской дочкой и то, что она уже на своем пятом курсе в каких-то зарубежных серьезных журнальчиках печатала личные измышления?
Мы — конечно, кроме собаки и лошади — зашли в номенклатурный домик. Белый не спеша щипал траву, а пес уселся у двери. Соображать было трудно. Рядом женщина, которая нравилась, та, которая познала частицу моей боли. А тут…
Здравствуй, папа! Познакомься — это Сережа!
Здрасьте, — растерянно сказал я и сразу понял, что не в ту сторону.
Анатолий Анатольевич, — произнес седой мужчина и протянул мне руку. — Между прочим, заведующий кафедрой биологии, — напыщенно добавила Алла.
"Так, значит, второй — папа!" — сообразил я.
Сергей, — выдавил я и пожал руку.
Анатолий Анатольевич, — вспоминал я, прослушав имя папы. "А, дядя Толя! Тот мужик, который читал интересные лекции о животных, когда я четырнадцатилетним бегал по лесу".
Заведующий кафедрой сразу объявил, что у них сабантуй, а я — гость.
"Вот это повезло, — подумал я. — Сабантуй с профессорами! С ученым светом!"
Вот уж действительно повезло! Откуда было знать, что на самом деле это простая русская сказка: Кощей Бессмертный, его прихлебатели и еще не до конца ставшая Бабой- ягой то ли внучка, то ли дочка? До меня вдруг дошло, что у ее папы на носу не что-нибудь, а пенсне, самое настоящее. Непонятно, куда попал: то ли в среду ученых-аристократов, то ли аристократов-ученых? Именно этот момент я полностью пропустил в школе.
Помню свою вечернюю школу. В нее прибегала еще одна ученица: то ли аристократка, то ли "чья-то дочь". Мы с ней прогуливали уроки, но я совершенно не знаю, как нужно общаться с людьми, которые причисляют себя к определенному сословию.
Кто была она, эта девочка, которая прибегала даже дождливыми вечерами в школу рабочей молодежи? Скажите мне: какого сословия может быть девушка — стройная, с крепкими руками, с гладкими упругими, как глобус, коленями? Какого же сословия была она, та, которая могла быть воздухом, горячим солнцем, а зимой — ледяной, с густо обсыпанными инеем волосами? А эти волосы… Честное слово, они были ниже колен, жесткие, как грива моего коня. Я со смехом называл ее Буратино, глядя на рот, а она, обиженно надувая губы, доказывала мне, что у нее совсем небольшой нос. Я запомнил ее потому, что это была первая женщина, которой я боялся сказать: "Ты красивая!" Это настоящая человеческая трусость вместе с жадностью. Казалось, что все сразу увидят эту красоту. Какого же сословия она была?
Да, биологи оказались людьми небрезгливыми и небедными. Дядя Толя был охотником, я помнил. Сперва занесли большой казан, в нем плавали чьи то ноги.
Идеально приготовленная дичь! — объявил Анатолий Анатольевич.
После было уже не так страшно. Пошла колбаса, хитро замаскированная. В ней младшие братья вырисовывались меньше Море зелени и — о чудо! — большой котел с чистым белым рисом. Так захотелось есть, что я забыл о своей любви "Боже, — представилось вдруг, — насколько помнится, дичь едят руками!" Сейчас моя нежная девочка своими воз душными пальчиками возьмет чью-то ногу и будет ее аккуратно обгладывать, наверное, оттопырив мизинчик. А эти пупырышки на коже. Разваренная кожа, легко отстающая от мяса, а мясо — от кости.
Стало тошно Я сел на кровать Впрочем, кипела подготовка к сабантую, и то, что мне дурно, не заметил никто
Гадкий мальчишка! — услышал я. — Ты не обманул меня, как наши студенческие йоги, которые едят все Тебе действительно нехорошо от мяса. Интересно! — прошептала она — А я слышала, кто не ест мясо, тот и вовсе не мужчина!
Тут уже разозлился я, глазами показав ей, что упираюсь ногой в ножку кровати Кровать, я, дочка и папа — все упали на пол.
Это ж надо, — сказал сидящий напротив Губин — Какие отвратительные кровати выдают нашим студентам! Три человека сели, а уже и ножка отвалилась!