Поймите, — продолжал я. — С вашими разными ответами фундамент развалится, а он должен держать гигантское строение, потому что путь к вершине очень сложен.
После моего вступления зал слегка оживился.
Ну-кась, ну-кась, — сказал один толстый бородатый дядька.
С вашего разрешения, — поклонился он сухонькому старичку, — я хочу ответить на этот вопрос.
Прошу вас. Подойти к вершине — это трудный путь. Как любое строение, она, конечно же, стоит на фундаменте, чтоб не дай Бог не развалиться. Как, впрочем, вы (извините, я не имею в виду именно вас) развалили все. Так вот, вы будете спорить, а я дам вам ответ. И вы, все до единого, согласитесь с ним и скажете, что он единственно правильный.
— Да гоните его в шею! — послышалось из зала.
Вот наглец какой! — это был женский голос.
Мы слушаем вас, — проскрипел старичок. Было видно — его уважали.
Как же имя этого фундамента? — спросил я.
Ну, это простой вопрос, — сказал толстяк. — Нужно желание, вот и все.
Ну, да, — взорвался еще один, сидящий за ним. — Желания мало. Нужно знание.
Раздался скрипучий смех сухонького старичка.
Ну и молодчик попался, — хихикнул он. — А ведь и желания, и знания мало. Нужен еще и учитель, да еще и настоящий, — скрипучим голосом сказал он.
"Странно, — подумал я. — А ведь вопрос простой. Я до него дошел сам. Впрочем, как сам? Прости, учитель". И вдруг все они начали спорить, добавлять еще что-то. Один только старичок тихонечко сидел и, улыбаясь, смотрел на меня вдруг прояснившимися глазами.
Да послушайте же! — не выдержал я и двумя руками шлепнул о трибуну. — Это будет бесконечно. Потому что вы не забыли, а даже не знаете элементарной космической азбуки. Вы нарастили животы и бороды и зачем-то обманываете и мучаете студентов. Поймите меня. Начало пути к истине — это, прежде всего, здоровье. Ну куда пойдет больной человек, за какими знаниями, за каким учителем и с каким желанием, если у него где-то болит? Как можно на одних руках, с парализованными ногами ползти к этой истине, к знаниям, к учителю, как можно идти туда с переполненной желчью печенью или с болью в голове? Зал ахнул и затих.
Кто не согласен с этим? — спросил я.
Тишина прерывалась сопением толстого бородатого мужика.
Ну, хорошо, — проскрипел старичок. — Мы с вами согласны. А что дальше?
Вы со мной согласны? — удивился я. — Я не хочу с вами спорить. Я хочу спросить у того почтенного мужчины, который пожелал ответить на мой первый вопрос. — Мой взгляд упал на толстого типа. — Скажите, вы согласны?
Ну, согласен, — буркнул он.
Так, значит, вы знаете, что такое здоровье, — удивился я. — И можете дать ему определение?
Худой старикашка не выдержал и залился скрипучим смехом на весь зал. Толстяк напрягся, покраснел.
Ну, что когда ничего не болит, — выдавил он из себя.
— Да, знаю я одного печеночника, который, когда печень не болит, прыгает до потолка. И еще есть знакомый. Когда он садится на унитаз раз в пять дней, для него это горе, а в три — уже здоровье и счастье. Так куда же мы прилепим это здоровье? — развел я руками. — Как определить: я здоров? А значит — счастлив и люблю людей, и меня беспокоит, что они могут быть нездоровы. Каким я должен быть, чтобы чистым, светлым, здоровым ступить на путь знания, стать камнем великого фундамента? А знаете, сколько еще впереди, до верха? Там, где высоко и незыблемо стоит вершина. Что вы мне скажете на это? — Толстяк молчал.
Это азбука Космоса. Вы пренебрегли ею. Вернее, не вы, а те, кто были до вас. Очень долго до вас. И придумали вы легкую белиберду, убивая животных, поедая их, наращивая животы, которые упираются в рули ваших машин. Мне жаль вас, больных и несчастных. Да, вы не чистые листы бумаги. Вас уже не изменить. По крайней мере, не всех. Но я жизнь положу на это. Пусть не вас, но хотя бы ваших студентов.
Я чувствовал крылья демона, чувствовал, что оскорбил и победил всех их, не сказав еще ничего. Диспут, спор или как там его — умер, не родившись. Я видел: им было страшно, но мне не было стыдно. Мое зло, ты и сегодня не сбежало от меня. Неужели ты бессмертно?
И напоследок, чтобы не запутывать вас совсем, я расскажу маленькую историю. Был у меня один знакомый. Геморрой у него выпадал прямо в унитаз. В общем, не геморрой, а кишка целая. Болезнь — штука интеллектуальная, и, насколько позволяет интеллект человеку, настолько он и вылечивается. Человек нарушает в своей жизни определенные правила, злоупотребляет чем может.
Так вот этот умник влезал в ванну после унитаза, открывал холодную воду и направлял себе струю в зад. Все мышцы сжимались, и кусок кишки заскакивал обратно. И вот что интересно. Придумал он это сам. Я пообещал ему, что зад у него через четыре месяца будет как у младенца, если он не будет есть всего три продукта и будет пить те травы, которые дам ему. "Да пусть он разорвется у меня совсем, чем так себя мучить. Смотри, не есть самое главное! Лучше таблетки пить!"