Фэй взглянула на часы.
– Четверть двенадцатого! Не поздновато ли для визита вежливости?
– Прости, но мне надо срочно поговорить с тобой.
Джеральд шагнул вперед, и Фэй отступила перед его решимостью. Она почувствовала, что на ее возражения, попытку не пустить, Джеральд ответит физической силой. Но ей хотелось избежать столкновения лоб в лоб, особенно в такой поздний час.
– О чем ты хотел поговорить?
Он не ответил, по-хозяйски прошел в гостиную. Фэй, пытаясь взять себя в руки, закрыла входную дверь.
– Честное слово, Джеральд, что все это значит?
Он остановился у камина и, озираясь по сторонам, попытался определить, чем занимались здесь сегодня вечером Фэй и ее гость. Его мрачный взгляд остановился на кофейных чашках, раскрытой коробке конфет, смятых подушках на диване.
– Приятно провела время? – спросил Джеральд с ухмылкой.
– Да, спасибо, – осторожно ответила Фэй.
Как он только смеет говорить таким тоном! Не ему судить ее, у самого рыльце в пушку.
– Весь день твой телефон не отвечал. Где ты была с девяти утра?
Зеленые глаза женщины раскрылись шире. Неужели Джеральд звонил в течение всего дня?
– Денис возил меня на рыбалку.
– На рыбалку?! – Судя по удивленному лицу, он не поверил ей.
Фэй вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Джеральда.
– Именно так. Мы провели все время на реке, ловили рыбу. Денис поймал несколько форелей. Если хочешь полюбоваться на них, парочка лежит в холодильнике. Может, я приготовлю их завтра на ужин.
– Для Сильвера? – Прямолинейный вопрос заставил Фэй напрячься еще больше.
– Вероятно, – осадила она ревнивца, хотя, по правде говоря, сразу решила отдать форелей Милдред, чтобы та побаловала своего жениха.
Холодным взглядом Джеральд окинул Фэй с головы до ног – рассыпавшиеся волнами пепельные волосы, освобожденные от бархатной ленты, скреплявшей их в течение дня; свитер и джинсы; белые носки.
– Ты выглядишь, как школьница! – произнес он прокурорским тоном.
– Благодарю за комплимент.
– Я не собирался тебя хвалить. Ты не подросток, а бабушка. У тебя уже внуки. Так веди себя как подобает, ради Бога!
Краска гнева залила лицо Фэй. Она уставилась на Джеральда, дрожа от возмущения.
– Нечего клеить на меня ярлыки: «подросток», «бабушка»! Я – это я, Фэй Стил, человек в здравом уме и твердой памяти, слава Всевышнему, и в здравом теле, и буду вести себя так, как угодно мне. Не желаю спрашивать на то чьего-либо разрешения или одобрения! Так прекрати же свои попытки распоряжаться мною. Перестань добиваться, чтобы я каялась. У меня есть право на отдых и маленькие удовольствия.
Глаза Джеральда мстительно вспыхнули.
– В один прекрасный день я…
– Что ты сотворишь в один прекрасный день? Ударишь меня? – Фэй ощутила исходящую от него агрессивность, и ее нервы напряглись струной. – Ты это хотел сказать, не так ли? Можно было предположить, что рано или поздно ты скатишься до такой низости. Если не можешь справиться с женщиной, ударь ее – это типичный подход сильного пола, верно?
– Я, видно, не типичный представитель сильного пола, – возразил он. – Хотя мне действительно пришло в голову, что звонкая оплеуха тебе бы не помешала. Однако я не из тех, кто бьет женщин, как бы меня ни провоцировали. Поэтому не бойся, со мной ты в безопасности.
– Я и не боюсь. Я просто зла сверх всякой меры и предупреждаю: если ты когда-нибудь тронешь меня хоть пальцем, то немедленно получишь сдачи.
Джеральд скривил рот.
– Я тебя знаю.
Они яростно смотрели друг на друга, громко дыша, словно дрались, а не обменивались репликами.
Фэй горестно вздохнула.
– Но я так и не услышала, зачем ты явился? Стряслось что-то сверхважное? Не мог подождать до завтра?
Джеральд заговорил безжизненным голосом:
– Меня не будет на работе пару дней. Я уезжаю.
Ничего особенного в этом не было. Он часто совершал деловые поездки на аукционы в разные уголки страны.
– Да? Куда же?
– В Уэльс. Мне только что сообщили об одном поместье, полном старинных вещей. Хозяйке срочно понадобились деньги, и я решил поскорее навестить ее, пока не разнюхали другие.
– Кто дал тебе информацию?
Лицо Джеральда по-прежнему было мрачным, взгляд – холодным, колючим.
– Клер Левинсон.
Фэй напряглась. Глаза ее сощурились, в них вспыхнула ревность.
Джеральд продолжал бесстрастным тоном:
– Работая в Музее Виктории и Альберта, Клер неоднократно помогала супруге владельца этого поместья определить, кто и когда изготовил старинные часы, купленные в Италии или Франции. Джентльмен умер, вдова испытывает денежные затруднения, а дом битком набит стариной. Она хотела бы избавиться от антиквариата, но там такая масса всего, что без эксперта не разберешься: надо составить опись, сделать оценку. Бедняга не знает, с чего начать, кому довериться. Муж этой женщины был одержим часами, накупил их сотни. Нынешняя владелица коллекции, хорошо знакомая с Клер и питающая к ней доверие, позвонила на днях, попросила помощи. Но ведь Клер специалист только по часам, с другими антикварными вещами она может ошибиться, упустив подлинную ценность. Поэтому она и пригласила меня.
Фэй спросила со всей прямотой:
– Значит, ты едешь в Уэльс с Клер?
Она чувствовала себя так, словно в грудь кто-то воткнул острый нож и вращает его. Пришлось сделать усилие, чтобы ни взглядом, ни голосом не выдать, как ей неприятно и больно все это слышать.
– Да, мы едем завтра рано утром. Надо спешить, пока владелица коллекции не показала ее кому-нибудь еще. Нас могут опередить. Хозяйка не станет ждать, она торопится с распродажей.
Фэй осторожно заметила:
– Но ведь наследство, несомненно, было оценено перед утверждением завещания в суде?
Ей хотелось, чтобы голос звучал спокойно, по-деловому, но слова прозвучали натянуто. Оставалось надеяться, что Джеральд этого не заметит.
Он поспешил заверить ее:
– Разумеется, оценено, но судебные органы основывались главным образом на приблизительных подсчетах покойного. Он застраховал дом и имущество на довольно крупную сумму, представив соответствующую опись. Юристы и использовали ее как основу при оценке имения. Но все это очень условно. Цены постоянно меняются, ты же знаешь. Что-то дорожает, что-то теряет стоимость. Настоящие цены отличаются от прикидочных.
Лицо Джеральда чуть оживилось. Видя, с каким интересом слушает его Фэй, он продолжил:
– Вдова не очень разбирается в старинных вещах. Коллекционирование было любимым делом ее мужа. Клер говорит, что та была недовольно слишком большими тратами супруга на приобретение старинных вещей. Из-за этого между ними все время происходили раздоры. Клер подозревает, что наследница спешит распродать собрание и для того, чтобы увериться в справедливости своих упреков. Ты только что говорила о типичном для сильного пола подходе к жизни. Что ж, вот тебе образчик типичного подхода для прекрасной половины человечества. Отмщение даже лежащему под крышкой гроба!
– Покорнейше благодарю за такой пример! – буркнула Фэй, возмущенная до глубины души. – На мой взгляд, эта женщина имеет причины прийти в отчаяние: уважаемый супруг столько расходовал на свои прихоти, что, умирая, оставил ее без гроша в доме, забитом старьем. А как бы, интересно, чувствовал себя в подобной ситуации ты?
– Не хочу спорить, потому что ты судишь небеспристрастно, – пожал плечами Джеральд. – Я должен идти, завтра рано вставать.
– Ты едешь в Уэльс на машине?
– Да, конечно. Возьму джип, чтобы прихватить с собой что-нибудь из купленного.
– Значит, ты едешь отдельно от Клер?
Фэй споткнулась о колючий взгляд серых глаз.