– И что же?
– То, что сделал бы любой мужлан, перед которым – беззащитная девушка. Он принялся глумиться надо мной, рассказывая всякие ужасы – что он сделает со мной, с моей мамой… и как мы все у него в руках… Я с самого начала была уверена, что он будет себя вести именно так! И я подыграла ему. Я стонала «Не может быть!», а потом вытащила эту фляжку, и сказала, что мне надо подкрепиться, а то я упаду в обморок… Я несколько раз притворилась, что пью из фляжки… не разжимая губ.
– Однако вы актриса…
– А он все больше веселился, все больше угрожал. А я притворялась, что его слова для меня полная неожиданность… что каждое слово меня ранит, как удар кинжалом – хотя отлично все знала, мне мама давно рассказала всю эту историю… И тогда я крикнула, что не могу больше этого слушать. Бросилась бежать прочь. А фляжку забыла на столе…
– О Боже мой, – простонала миссис Виллоуби.
– Остроумно, – хмыкнул Невилл.
– Именно так! И вы даже не можете меня обвинить в его смерти – да, мама, да, мистер Парсон! Разве я предлагала ему выпить то, что было во фляжке? Я только оставила на столе свою, заметьте, свою личную вещь, которая принадлежала мне вместе с содержимым. Будь он джентльменом, он бы вернул ее мне, и остался жив – но он был пьяницей, ничтожеством и мелким воришкой… и он сам выбрал свою судьбу. А теперь – вон отсюда!
– Я ухожу, – кивнул Невилл, – могу только поздравить Джеймса, у него будет решительная жена… Надеюсь, что вы никогда не повернете эту винтовку против него…
– Я в этом уверена, – холодно отвечала Софи, – Джеймс – он весь в свою мать, – она кивнула на миссис Виллоуби, – такой же нежный тихоня, и он никогда не будет вытворять то, что прочие мужчины вытворяют, считая это доблестью – именно поэтому я его и выбрала. Считайте, что это любовь – он действительно лучше всех прочих…
– Прощайте, – вздохнул Невилл, спиной выбираясь из комнаты.
– Не забудьте прийти на нашу свадьбу, – очаровательно улыбнувшись, проворковала ему вслед Софи, по-прежнему держа его на мушке, – а то начнут спрашивать, какого черта вас не было!
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
«Дорогой Джеймс,
Мне очень жаль, что мы с женой не можем быть на вашей свадьбе. Внезапная болезнь любимой тетушки моей жены вынудила нас срочно покинуть Лондон и вернуться в Грин-Медоуз. От всей души желаю тебе и твоей невесте счастья и безмятежной супружеской жизни.
Искренне твой – Невилл Парсон»
Невилл запечатал конверт, отдал его горничной, затем оглядел нарядную гостиную с сожалением и вздохнул.
– Прощай, Лондон! – возвестил он торжественно. – Мы спасаемся бегством от тебя – такого великолепного, такого мистического, такого… О чем вы задумались, дорогая?
Агнес, глядя в огонь камина, отвечала раздумчиво:
– О том, что все возвращается – что ты сделал, то тебе сторицей и вернется. Смотри: можно не считать прислугу за человека, но она все-таки живой человек и может так еще отомстить… Скажи: много ли людей в Британии сделали состояние на опиуме?
– Да вся страна, можно сказать, поднялась именно на нем. Китай мы уже разорили. Теперь Индия…
– А теперь весь Лондон тонет в опиуме, и дети умирают… благородные дамы сходят с ума, как тетя Пэнси…
Они помолчали.
– Боюсь, после свадьбы бедного Джеймса ждет много неожиданностей, – со смешком, уже более оживленным тоном, заметила Агнес, – он-то ведь уверен, что Софи – беспомощный цветочек!
– Ему понравится, – уверенно возразил Невилл. – Такому, как он, нужен кто-то, кто твердой рукой вел бы его по жизни. Так что браки воистину совершаются на небесах.
– Жаль, что мы пропустим эту свадьбу, – опечалилась Агнес, – свадьба, это так мило. Я бы хотела посмотреть, как Джеймса обвенчают с Софи…
– Я бы тоже не прочь побывать там, – согласился ее супруг, – но опасаюсь лошадиной дозы опиума… в куске свадебного торта!