Даже в других городах караванщиков ничего подобного я не видел. А мы их уже два прошли, и несколько поселений помельче, но тоже с торжищами.
Помимо повседневных товаров, тут есть и дорогие вещи: пряности, оружие, ювелирные камни - это не просто розничный рынок, но и точка обмена между караванами, пришедшими из разных уголков полуострова.
Среди вот таких безделиц я и нашёл сокровище. Правда, похоже, дефектное. Один сморщенный старик с наглой рожей продавал кинжал, очень похожий на тот, который я выловил в море в родных местах. Даже вздохнул с ностальгией, вспомнив большую воду и провонявший гниющей рыбой воздух.
Ножны тоже имелись, и тоже похожие на те, скрывающие. Правда они ему не нужны для аналогичных целей: кинжал не светился волшебством, походил на резную безделушку. Ножны лежали рядом, но никакого волшебства не излучалось, нечего им блокировать.
Я указал на интересующие меня вещи и поинтересовался ценой сначала на греческом, потом на латыни. А торговец вместо ответа разразился бранью. Странный он - торговать пришёл или регистратуру в поликлинике пародировать?
- Господин, вам нужна помощь с переводом? - ко мне подошёл парень из местных. Примерно моего возраста, но локальной, чёрненькой породы. Раб, судя по ошейнику - местные так метят своих. Это в Риме раба от бедного простолюдина не отличить.
Говорят, когда-то Сенат на полном серьёзе обсуждал особую униформу для них или просто как-то метить, чтобы сразу было видно, кто перед тобой: бедный, но свободный, или раб. Всё-таки одежда в древних обществах - это не способ выпендриваться, а прежде всего показатель статуса. Ну, да. Кому я вру. И выпендрёж, конечно, имеет место быть, но в гораздо меньшей степени, чем в будущем. Чувство ранга в жестоких обществах более ярко выражено. Здесь за одёжку не по статусу и прирезать могут. Здесь не только молодёжь, как в вашем времени, таким балуется, но и респектабельные люди.
Отклонили предложение сенатора-умника. Какой-то мудрец сказал, мол, не дай боги, рабы увидят, сколько их. Неспокойные времена спровоцируем.
- Зачем мне перевод? И так ясно, что он ругается. А конкретные слова не важны. Вот если ты сможешь выторговать у него кинжал и ножны, заплачу серебряный.
- Годится, - парень довольно улыбнулся и принялся препираться со стариком.
Я не понимал этого языка, но ясно и так, что не идёт старик на уступки.
- Говорит, не продаст римлянину ничего даже по десятикратной цене.
- А сколько он за него просит-то? Или и цену не назовёт?
- Да это всем известно, - важно сказал переводчик. - Он его уже давно продать не может, - парень закатил глаза и принялся загибать пальцы, что-то высчитывая: - На римские деньги получается почти десять тысяч.
- Ассов? Сестерций? - спросил я с надеждой. (exp.: со времён Октавиана Августа в одном денарии четыре сестерция и шестнадцать ассов)
- Денариев, - покачал головой парень. - Оттого и не продаётся. Это память о сыне, он нашёл этот кинжал во время путешествия с караваном. Песчаная буря открыла какие-то развалины. Там и нашёл. А потом его снова замело, больше этого мёртвого города никогда не видели.
- Не басня? Может, прирезали кого-то, да сочинили небылиц? - я как-то скептически отнёсся к такой легенде. Да, ветер может наметать и двигать барханы, но город за один раз не откроет и не спрячет потом. На это годы уйдут. Если боги не вмешаются, конечно.
- Так кто ж знает-то? Наверное, если бы все верили, то не залежался бы ножик.
- И то верно, - пришлось согласиться. - Парень, а ты сам сколько стоишь? Сколько языков знаешь? - мне вдруг подумалось, что идти по этим местам ещё долго, а говорящий на местных языках был бы полезен.
- На всех языках! Всех народов, которые заходили в Пальмиру! - парень даже приосанился от гордости.
- Прямо так уж и на всех? - усомнился я по-русски.
- Нет. Такого не знаю, - хорошо, что признался. Честный. Да и удивился он сильно.
- Ладно. Веди-ка ты меня к твоему хозяину, раз с покупкой кинжала не вышло. Спроси напоследок, не передумал ли?
Ничего кроме новой порции брани, которую я велел не переводить, старик-продавец так и не произнёс.
- Идём? - я не стал дослушивать брань.
- А зачем это мне? - набычился парень. - Может, я не хочу!
- Хм... Наверное ты прав. Зачем мне такой дерзкий раб? К тому же которого придётся освободить, когда вернёмся в Рим.
- Придётся? - парень клюнул на наживку.
- Ну, да. По римским законам, пробуждённый раб может потребовать освобождения без выкупа. В царские времена таких в ауксилии брали насильно. В армии только свободные воюют, рабов в Риме не вооружают. Обычно, - я вспомнил про гладиаторов и охрану. - А нынче они клиентами освободившего становятся.
- Я проведу тебя! - юноша воспылал рвением и даже попытался потянуть меня за руку, но был грубо осажен Спурием. Я так и хожу с этими двумя мордоворотами всюду. На рынок без охраны в этом времени нельзя ходить, не советую.
До хозяина дошли быстро, он, оказывается, на том же рынке торгует. А вот такие гиды - это побочный бизнес уважаемого работорговца. Отбирает из товара нужных кандидатов и пристраивает к делу, чтобы не стояли просто так на "витрине" - стене с кандалами и небольшим подиумом для аукционов и распродаж.
Сам владелец бизнеса сидел на ковре под навесом, в тени, и попивал чай. Напиток даже пах как чай, я не сомневаюсь, что это он и есть. Мой нос умеет улавливать ароматы из прошлой жизни среди мощного амбре древности. Неужели и в Китай отсюда ходят караваны? (exp.: верно и обратное: в Риме было Китайское посольство)
- Торгуйся сам, - я демонстративно отвернулся, сделав вид, что выбираю ещё рабов. Тут их довольно много собралось. Вдоль стены имелись кандалы, удерживающие порабощённых людей. Всех полов и возрастов, разных телосложений. И кандалы тоже имелись разные: побольше и поменьше, повыше и пониже.
Так сказать, над оформлением витрины работал профессиональный дизайнер.
Почти уже мой раб покосился на меня как-то подозрительно.
- Сто денариев. Если сторгуешься за меньшую сумму, остаток можешь оставить себе, - сделал я щедрое предложение.
- Господин, этого мало за такого как я. Вон ту старуху или вон того больного, наверное, только за эти деньги можно купить.
- Я тебя спросил про цены. Что ты ответил? Не припоминаешь? Неудивительно. Ничего ты не ответил. Так что я назвал цену, выше которой теперь не заплачу. Вот тебе аргумент, как я её посчитал. Сам прикинь, за какой срок ты столько заработаешь для своего хозяина. И заработаешь ли вообще? Как долго проживёшь?
Парень тяжело вздохнул и вступил в спор со своим хозяином.
- Он говорит, что за такие деньги можешь только посмотреть на его товар, - мой несостоявшийся толмач виновато опустил глаза.
- Эх, парень... Думаешь, только ты можешь запоминать иностранные слова? Я вот, например, некоторые ругательства того старика помню. И твой хозяин только ими и говорил с тобой.
- Ты прав, чужеземец. Он много неприятного сказал и обо мне, и о тебе, - признался экскурсовод.
- Тогда, можешь угрожать ему от моего имени.
- Чем?
- Да всем, чем угодно. Смертью, гневом богов...
- Э-эээ. Не сомневайся. Поверит. Он же сам одарённый и должен понимать разницу между нами.
Парень, кажется, что-то понял, но я не уверен в этом до конца. Тем не менее вторая часть диалога состоялась, но, со стороны это выглядело так, будто хозяин отчитывает нерадивого раба. Парень совсем поник.
А в конце этой оживлённой беседы, работорговец вскочил с коврика, что-то закричал, и со всех сторон выбежали вооружённые люди.
Спурия и Сервия, пожалуй, не хватит, чтобы меня защитить, слишком много противников, не поспеют.