— Да ну тебя, — отмахнулась фетровая тетушка. — Вероника — приличная, она с его бывшей женой дружила, с Марьяной. Илона говорила, что Марьяна к Нике погадать ходила, и все сбылось.
— Вот так, значит, и дружила-гадала, что мужа увела, — безапелляционно пригвоздила толстушка. И протянула: — А уж какой кардиолог Марьяна… дай бог каждому. Я к ней на среду записана…
Кумушки переключились на общие болячки, вор отправился машину угонять.
Но позже все-таки решил узнать, что за капитан такой, Максим Ковалев, появился возле Вероники. И оказалось — пригодилось. Когда могуче припекло.
Котов прекрасно понимал, что, выкручиваясь — по сути дела мечтая попросту уйти живым! — он подставляет Веронику, которую едва-едва сумели вывести из дела, будто ее там и вовсе не было. Смерть Светланы, правда, объявили несчастным случаем уже из-за Котова. Игнат действительно убил ее случайно: разъяренная женщина выскочила на него из кухни с острым тесаком в руках. Убийство переквалифицировали на самозащиту.
Но на сотрудничество с ФСБ вор, говоря по правде, согласился не ради смягчения обвинений. Многие годы в его голове сидела заноза: это Топляк Шаланду заказал, убрал, когда большие деньги потекли. И, помня это, Кот с Костей ни за что бы не связался, если б не настойчивая жадность Жанны.
О чем теперь жалеть? Сам виноват.
Но вот в вопросе с Вероникой нужно было проявить упорство. Отвести от нее Тополева раз и навсегда!
Прислушиваясь к беседе двух силовиков, полуоткрыто обменивающихся полунамеками, Котов подавил желание налить себе побольше водки — градус его почти не забирал, но все же помогал расслабиться. И хоть немного смыть вину.
— Игнат, как думаете, почему Тополев отложил покупку «сильфиды»? — обратился к нему Красильников. — Он что-то заподозрил?
— Нет. Если бы Костя что-то заподозрил, я бы сейчас здесь не сидел. Мне показалось, что его всерьез заинтересовала Вероника. И Ковалев. Костя будет их пробивать, а «сильфидой» он меня на крючке держит, думает, без денег я от него не сорвусь.
— Пожалуй, — согласился недовольный провалом операции конторщик.
— Может, вам Веронику увезти из Москвы? Куда-нибудь… — Котов произвел туманный жест.
— Нельзя, — отчеканил фээсбэшник. — Если она исчезнет, вся разработка — псу под хвост. На Тополева у нас ничего. — Кирилл Андреевич расстроенно мотнул лобастой головой. — Впервые появилась реальная возможность его зацепить, так что придется потерпеть, подстроиться…
Вор перебил:
— Напомню, что «сильфидой» Костя все еще заинтересован.
— Но он же ее не взял, — парировал Красильников. — Значит, девушка ему важнее. Так? Вы сами, Игнат, об этом говорили.
— Ох… — Котов подался назад, прижался к спинке кресла. — Говорил. Но это ж Костя, господа. С ним никогда не знаешь, как все обернется.
— Можете поверить, Игнат, что я об этом помню.
— Ой ли?
— Марьяна Викторовна, к вам еще пациент. Примете? — В кабинет врача просунулось очаровательное личико Ирочки из регистратуры частного кардиологического центра.
Не дожидаясь ответа, Ирочка прошла до стола доктора. Положила перед Марьяной Викторовной новую карточку и вопросительно изогнула бровь.
Марьяна глянула на часики, окольцевавшие ее тонкое загорелое запястье, прикинула, что до приема в городской поликлинике еще полтора часа. Кивнула:
— Да, успею.
В этот дорогущий кардиологический центр Марьяна устроилась совсем недавно. Еще не поняла, нравится ей здесь или нет. Оплата, безусловно, достойная, и коллектив (пока) приятный, но пациенты… как бы поделикатней выразиться, излишне притязательные. Иногда у Марьяны появлялось ощущение, что бабки с сумочками от Гуччи приходят сюда просто поболтать о наболевшем. И их, как предупредили при приеме на работу, нужно обязательно выслушивать. Причем отнюдь не стетоскопом.
Пациентка втекла в кабинет кардиолога, шурша шелками многоярусной пышной юбки в модный горошек. Нервно тиская ридикюль Шанель с отлично узнаваемой строчкой ромбиком, пристроилась на стуле возле стола Марьяны, продолжавшей быстро заполнять карточку предыдущего пациента. Поправила яркий шарфик и, чуть поерзав, принялась трещать. Без пауз.
— Здравствуйте, Марьяна Викторовна, очень рада вас видеть, может быть, вы меня помните, мы когда-то жили рядом, в доме напротив до сих пор мой сын с невесткой проживает, и вот она мне посоветовала…
Слов нет, Марьяне нередко приходилось сталкиваться с пациентами, имевшими так называемую «реакцию на белый халат». На одних при виде доктора наваливается пугливая немота, другие, наоборот, не могут остановить пулеметное словоизвержение.