Выбрать главу

И пропадает, видимо, показавшаяся не слишком существенной деталь — душа самого русского народа. Но история России — это не икра, не столичная водка, не матрешки. Нельзя превращать нашу кинематографию в отдел магазина «Березка».

Когда читаешь статьи некоторых ревностных защитников старины, то просто диву даешься, как эти молодые люди, родившиеся после Октябрьской революции, заимствовали свои идеи от реакционных идеологов, от славянофильского обскурантизма.

И хочется напомнить этим молодым, людям, что в России пели не только «Боже, царя храни», но и пели «Интернационал» и притом таким крепким хором, что от него шатались дворцы, что Россия — это страна, где пели не только «Ах вы, сени, мои сени», но и частушки «Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!».

И в нас жив и будет жить дух пролетарского интернационализма, и мы как русские горды тем, что первой страной победившего пролетарского интернационализма стала наша Советская Россия.

Большой писатель — всегда большой революционер, даже если он сам и не декларирует это. Помимо революций зримых, осязаемых, происходит другая, может быть более медленная, но не менее важная революция сознания. Ни один великий писатель никогда не стоял на позициях защитника эксплуататоров, а всегда был защитником угнетенных. Ни один великий писатель никогда не был защитником бюрократов и всегда был борцом против бюрократии. А если бы он диаметрально переменил свою позицию, то перестал бы быть революционерам, перестал бы быть великим писателем, ибо искусство всегда безжалостно мстит тем, кто его морально предает.

И в нас жив революционный дух наших дедов, и если в 20-х годах мы выбили из траншей искусства окопавшихся там ананасо-шампанствующих декадентов, то мы выбьем из траншей искусства окопавшихся там сейчас таких контрреволюционеров, как серость, трусость, какбычегоневышлизм, литературный бюрократизм.

Большой писатель в сегодняшнем мире не может жить только узкими интересами «почвенности». Под его ногами земной шар, вздрагивающий от взрыва бомб во Вьетнаме, от землетрясений в Перу, от выстрелов в Далласе и Сант-Яго де Чили.

Как никогда, все в мире взаимозависимо. Не уважаю тех писателей, которые не хотят и знать про взрывы во Вьетнаме только потому, что ему вчера, видите ли, наступили на мозоль в общественном автобусе. Это бегство от действительности, кокетство незавербованностью.

Не уважаю тех писателей, которые строчат в газету плохонькие стихи о Вьетнаме и в то же время не слышат стона собственного соседа за стеной. Это тоже бегство от действительности, бегство, притворяющееся гражданственностью.

Классовая борьба расколола мир, но в своем изначальном и конечном смысле мир един, и надо чувствовать одинаковую ответственность и за взрывы бомб во Вьетнаме, я за стоны за стеной своего собственного соседа.

Товарищи! Как нам еще мешает групповщина, сколько сил мы тратим на изнурительную борьбу друг с другом вместо того, чтобы отдавать все силы для серьезной литературной работы.

Как бы хотелось, чтобы мы, писатели разных стилей и направлений, всегда были объединены единым порывом, всегда, как вчера, когда мы услышали трагическое известие о гибели наших трех космонавтов.

Мы потеряли 20 миллионов во время Великой Отечественной войны и, казалось бы, должны привыкнуть к потерям, но как мы все с вами были потрясены!

Вчера ночью я написал стихи, которые хотел бы вам прочесть.

У Камчатки и у Арбата, над ангарскою быстриной скорбный выдох: «Погибли ребята…» Словно Реквием над страной.
Ты накройся туманом Урала, мать Россия, устав от потерь. Скольких ты на земле потеряла, скольких в небе теряешь теперь.
Ни один, как бы ни был увенчан, не вернется в свой дам наконец. На три сердца, больших, человечьих, стало меньше в России сердец.
И какая тяжелая ноша для людей, кому были они просто Витя и просто Гоша, просто Слава, — в недавние дни.
Мой малыш-несмышленыш смеется — он поймет все когда-нибудь сам, и рыдает по радио Моцарт, как отец по своим сыновьям.
О, Матросовы ракетодромов! Вы оставили нам свой устав: даже в космосе, жилкой не дрогнув, умирать на рабочих местах.