Вот единственные записанные примеры, когда ребенок старается доказать свое утверждение. Их следует старательно отметить, принимая во внимание редкость этого явления до 7 или 8 лет:
Лев обращается к воспитательнице Г.: «Ты ела краску. – Нет. Какую? – Белую краску. – Нет. – Нет да, потому, что она у тебя на губах».
Здесь отмечается правильное употребление «потому что» в 6 с половиной лет. В трех списках полного словаря, созданного Декедр[9], «потому что» употреблено ребенком в 7 лет, но еще не употребляется ребенком 5 лет.
Вот другой случай, также со Львом:
«Это 420. – Но это не номер дома. – Почему? – Номер дома – он на дверях».
Здесь можно отметить употребление «почему» в смысле «на каком основании» (см. главу V). Так что ясно видно, насколько эти споры выше предыдущих.
Итак, из всех этих фактов мы можем заключить следующее:
1. Адаптированная информация составляет с большинством вопросов и ответов, как мы увидим дальше, единственные категории речи ребенка, функция которых – сообщать интеллектуальную мысль; это противоположность различным функциям эгоцентрических категорий.
2. Что же касается того, как часто встречается адаптированная информация, то у Льва она составляет 13 %, а у Пи – 14 %; это следует отметить, поскольку это показывает, как мало социальна интеллектуальная пытливость ребенка. Данные цифры тем более поразительны, что коллективный монолог составляет 23 и 30 % всей речи тех же испытуемых.
3. Кроме того, эти сообщения ребенка ребенку статичны в том смысле, что они не имеют никакого отношения к причинности, даже когда дело идет о материале, которым пользуются дети во время своей работы, о многочисленных предметах природы или технических предметах, которые они любят рисовать или воспроизводить в своих по- стройках и т. д. (звери, звезды, автомобили, велосипеды и т. п.).
4. Споры между детьми, за двумя только исключениями, принадлежат к низшему типу в том смысле, что они составляют просто столкновение противоположных утверждений без ясных доводов.
§ 7. Критика и насмешка
Социализированный язык детей, носящий неинтеллектуальный характер, за исключением вопросов и ответов, может быть разделен на две категории, очень просто различаемые: приказания, с одной стороны и критика и насмешка – с другой. Эти категории не представляют ничего особенного у детей. Интересно лишь их процентное отношение.
Вот несколько примеров критики, насмешки, Schadenfreude и т. п., которые с первого взгляда могли бы быть отнесены к адаптированной информации, но которые, быть может, следует выделить потому, что их функция – не сообщать мысль, а удовлетворять интеллектуальные инстинкты, такие как страсть к драке, самолюбие, соревнование и т. д.
Лев. «Ты ставишь не посередине [тарелку на стол]»; «Неправильно»; «Э! Это не годится»; «Это не их дом, мы его сделали»; «Сова не такая. Посмотрите, что делает Пи!»; «Я хорошо знаю, что он не может!»; «Наш куда красивее»; «У меня карандаш куда больше, чем у тебя»; «Но я все-таки сильнее» и т. д.
Действительно, приведенные фразы имеют то общее с адаптированной информацией, что они обращены к отдельному собеседнику, что они на него воздействуют, вызывают соревнование, реплики и даже ссоры. Именно этот факт и вынуждает нас отнести к социализированной речи те из этих фраз (последние), которые начинаются с «я» и похожи на коллективный монолог. С другой стороны, такие фразы от настоящей информации отличаются тем, что даже критика, по-видимому объективная, заключает весьма субъективные оценочные суждения. Это не констатации. В них есть страсть к борьбе, желание утвердить свое собственное превосходство, насмешка и т. д. Таким образом, это отдельная категория, имеющая право на существование.
Данная группа, впрочем, невелика: 3 % у Льва и 7 % у Пи. Возможно, что речь идет об индивидуальных типах, и если эта категория будет слишком слабо представлена в последующем материале, ее, быть может, надо слить с предыдущей.
§ 8. Приказания, просьбы, угрозы
Почему число случаев адаптированной информации так незначительно по отношению к эгоцентрическим формам языка и в особенности по отношению к коллективному монологу? Причина этого проста. С самого начала ребенок общается с себе подобными не для того, чтобы сообща думать и обмениваться размышлениями, а для того, чтобы играть. Вследствие этого доля интеллектуального обмена доводится до пределов крайней необходимости. Остальная часть речи будет служить действию и состоять из приказаний и т. п.
9
Descoeudres A. Le développement de l’enfant de deux à sept ans. – Neuchâteclass="underline" Delacroix & Niestlé. 1922. – P. 190.