Татиан
Речь против эллинов
1. Не будьте, эллины, враждебно расположены к варварам и не питайте ненависти к их учениям. Ибо какое из ваших учреждений получило начало не от варваров? Славнейшие из телмиссян изобрели искусство предсказывать по снам; карийцы — искусство предузнавать по звездам, фригийцы и древнейшие из исаврян по полету птиц, кипряне по внутренностям жертвенных животных. Астрономию изобрели вавилоняне, магию персы, геометрию египтяне, письмена финикияне. Поэтому перестаньте называть своими изобретениями то, что переняли от других. Орфей научил вас поэзии и пению; он же ввел у вас посвящение в таинства. Тосканцы изобрели пластику; летописи египтян научили вас составлению историй. А от Марсия и Олимпа вы приняли искусство играть на флейте: они оба фригийцы, оба из поселян, открыли гармонию звуков на этом инструменте. Тирренцы изобрели игру на трубе, циклопы обрабатывание меди; писать письма выдумала, по свидетельству Гелланника, женщина некогда бывшая царицею персов, которой имя было Атосса. Итак, оставьте это высокомерие и не хвалитесь своим красноречием; вы, когда сами хвалите себя, употребляете пристрастных защитников. Необходимо, чтобы те, которые приписывают себе подобную славу, если только они мудры, ожидали свидетельства от других, и чтобы были согласны между собой и в произношении слов. А только у вас одних употребляется в разговорах не одна и та же речь: не одно и то же наречие у дорийцев и аттиков, и еолийцы говорят не так, как ионийцы. Какое тогда разногласие существует между теми, у которых не следовало бы ему быть, то не могу решить, кого я должен называть эллином. Притом, что всего безрассуднее, — вы гоняетесь за выражениями несродными вам, и, нередко употребляя слова иностранные, сделали язык свой смешанным. Поэтому я отказался от вашей мудрости, хотя весьма славился в ней. Вот как говорит комик о ваших мудрецах: «Это бесплодные виноградные лозы, болтуны, собрание ласточек; исказители искусства»[1]. Ревнители этой мудрости кричат во все горло и каркают подобно воронам. И в самом деле, красноречие вы употребляете на неправду и клевету; за деньги продаете свободу вашего слова и часто, что ныне признаете справедливым, то в другое время представляете злом. Поэзия служит у вас к тому, чтобы изображать битвы, любовные похождения богов и растленность души.
2. Что хорошего приобрели вы от философствования? Кто из отличавшихся в нем был чужд тщеславия? Диоген, который хвастался своею бочкою и хвалился воздержанием, съел невареного полипа, и пораженный болезнию внутренностей, умер жертвою невоздержания. Аристипп, ходивший в пурпурной одежде, согласно своему убеждению, вел распутную жизнь. Платон философ был продан Дионисием за обжорство[2]. Аристотель, который неразумно положил предел Провидению и ограничил счастие теми предметами, которые ему нравились, вопреки долгу наставника, слишком льстил Александру, забывши, что он еще юноша; и этот ученик, вполне согласно с уроками Аристотеля, заключил друга своего[3] как льва или леопарда, и так возил его с собою за то, что тот не захотел воздавать ему поклонения. Точно также он следовал наставлениям учителя, когда показывал на пирах мужество и храбрость и пронзил копьем самого дорогого друга своего[4], а после того плакал и лишал себя пищи, под предлогом печали, чтобы не подвергнуться ненависти близких своих. Смешны для меня и нынешние последователи его учения; между тем как утверждают, что Провидение не простирается за подлунные вещи; они будучи ближе к земле, чем луна, и находясь ниже ее орбиты, берут на самих себя попечение о том, что оставлено Провидением. По учению Аристотеля не могут быть счастливы те, которые не имеют ни красоты, ни богатства, ни здоровья телесного, ни знатности. И такие-то люди пусть считаются философами.
3. Не могу одобрить Гераклита, который будучи только самому себе обязан своим знанием и гордясь этим, говорил: «я исследовал себя». Не похвалю и того, что он скрыл свою поэму[5] в храме Артемиды для того, чтобы впоследствии выдать ее за таинственное произведение; и как знающие это утверждают, трагик Эврипид часто ходивший в то место и читавший там, спустя немного передал тщательно для потомства мрак Гераклита. Но смерть последнего обличила его невежество. Ибо когда он сделался болен водянкою, то, действуя в отношении к медицине так же как в философии, обложил себя испражнением быков; когда навоз окреп и стянул все тело, то он от разрыва умер. Нечего также слушать и Зенона, который учит, что чрез сожжение те же люди опять воскреснут на такие же подвиги, именно: Анит и Мелит для обвинения, Бузирис для умерщвления своих гостей, Геркулес для возобновления геройских подвигов. Он в этом учении о сожжении вводит больше людей нечестивых, чем праведных, потому что один только был Сократ, один Геркулес, и других подобных людей было немного, а напротив, очень мало. А злых людей найдется гораздо больше, чем добрых. По его также мнению Бог есть виновник зла и пребывает в нечистых местах, в червях и делающих непотребное. Хвастовство Эмпедокла обличили огненные извержения в Сицилии, потому что он не будучи богом готов был обмануть, будто он бог[6]. Смеюсь над бабьими сказками Ферекида, Пифагора, принявшего его мнение, и Платона, который был в этом его подражателем, хотя некоторые не хотят этого признать[7]. Кто одобрит открытые брачные соития Кратеса, или лучше кто не оставит безумную ярость языка подобных ему философов и не обратится к исследованию того, что поистине хорошо? Посему не должны привлекать вас торжественные собрания философов, которые вовсе не философы, которые противоречат сами себе и болтают, что каждому придет на ум. Много и у них распрей; один другого ненавидит, спорят между собою во мнениях, и по своему тщеславию избирают себе высшие места. Вместо того, чтобы предупредительно раболепствовать царственным лицам или льстить начальникам, надлежало, чтобы они ожидали, пока важные особы сами придут к ним.
2
Татиан, а также Тертуллиан («Апология», 46) и другие из писателей Церкви по неведению повторяют клевету на Платона, пущенную его врагами.
5
Т.е. сочинение Гераклита «О естестве». По темноте его, и сам автор еще у древних получил прозвание темный. На это сочинение Татиан намекает немного после, называя его «мраком Гераклита».
6
Он бросился в пылающую Этну и тем как будто бы хотел достигнуть того, чтобы подумали, что он исчез и взят на небо; но выброшенная из горы обувь его показало противное.