Отъезд Алкивиада развязал руки его врагам. Расследование по делу о гермах и о мистериях пошло более быстрыми темпами. Донос следовал за доносом, многие были арестованы и заключены в тюрьму, повсюду гражданам мерещились заговоры, направленные на ниспровержение демократии и на установление олигархии или тирании. Всеобщая паника, искусно подогреваемая определенными кругами, все увеличивалась, тем более, что истинных виновников происшествия с гермами так и не удавалось обнаружить. И вот в этот момент один из заключенных, юноша из знатного афинского рода по имени Андокид, заручившись предварительно обещанием амнистии, выступил с заявлением, в котором всю вину в деле с гермами возложил на членов одного из тайных олигархических обществ (гетерий), к которому и сам он принадлежал. Трудно судить, насколько все его показания были правдивы, но в целом, по-видимому, они соответствовали действительности. Руководители демократии во всяком случае с готовностью воспользовались этим доносом, найдя в нем выход из создавшегося положения. Немедленно были произведены дополнительные аресты. Лица, на которых показал Андокид, были преданы суду и приговорены к смертной казни, а имущество их было конфисковано и продано с торгов. Сам Андокид и прочие арестованные по делу о гермах были освобождены.
Последствия Андокидова доноса не замедлили сказаться. Раз было установлено, что бесчинство над гермами — дело рук знатной молодежи, принадлежащей к олигархическим клубам, причастность Алкивиада к преступлениям, связанным с профанацией мистерий, стала казаться все более и более вероятной. Он также принадлежал к знатному роду, его связи с золотой афинской молодежью были общеизвестны, а его широкий и подчас скандальный образ жизни не раз уже вызывал нарекания со стороны суровых ревнителей строгой старины. Дело против Алкивиада было возбуждено с новой силой. Вскоре в Сицилию был послан специальный государственный корабль "Саламиния" с приказом Алкивиаду явиться на суд в Афины. Алкивиад подчинился, но по дороге на родину, в италийском городе Фуриях, скрылся от своих провожатых и бежал в Пелопоннес. Несомненно, он понимал, что в Афинах, лишенный поддержки преданного ему войска, он легко станет жертвой политических интриг своих противников, и потому предпочел добровольное изгнание сомнительному исходу борьбы на родине. Тем самым он как бы подтвердил основательность предъявленных ему обвинений. Афинское народное собрание заочно приговорило его к смертной казни с конфискацией всего имущества.
Трудно сказать, в какой степени предъявленные Алкивиаду обвинения соответствовали действительности. Зная образ жизни и поведение Алкивиада, мы не удивились бы, если бы эти обвинения оказались правдой. Одно несомненно: отзыв Алкивиада из Сицилии и бегство его в Пелопоннес причинили афинянам неисчислимые беды. Он был душою затеянного похода; с его отъездом дела афинян в Сицилии, и без того не блестящие, пошли еще хуже. Вялость и нерешительность Никия, который фактически остался главнокомандующим после отъезда Алкивиада, во многом способствовали поражению афинян в Сицилии. Сам Алкивиад, укрывшись в Спарте, в дальнейшем стал на путь прямой измены своему отечеству. Вместе с послами коринфян и сиракузян он настойчиво побуждал спартанское правительство к новому выступлению против Афин. Он же посоветовал спартанцам захватить и укрепить Декелею, небольшое местечко в Аттике, в 20 км к северу от Афин. Опираясь на Декелею, спартанские войска стали систематически разорять сельскую территорию Афин; постепенно они сжали Афины в кольцо голодной блокады и в конце концов заставили сдаться.
Разумеется, при анализе причин поражения Афин в Пелопоннесской войне нельзя все сводить только к измене Алкивиада. Ни измена Алкивиада, ни даже провал Сицилийской экспедиции и потеря Декелей еще не были непосредственными причинами поражения Афин. Но, с другой стороны, нельзя отрицать и тесную связь всех этих событий с исходом Пелопоннесской войны. Вот почему каждый раз, когда ученые, древние или новые, анализируют ход крупнейшей общегреческой войны, их внимание невольно приковывает к себе маленькое, но зловещее событие, вошедшее в историю под названием процесса гермокопидов (разрушителей герм). Особая значимость этого процесса для судеб общегреческой истории, с одной стороны, и скудость сведений о нем, содержащихся у древних историков, с другой, делают тем более ценными сообщения, которые имеются в речах Андокида — современника, очевидца и непосредственного участника этого события.