(13) Как бы то ни было, здешние дела приняли для меня совершенно неожиданный оборот. Я приплыл в Афины, рассчитывая на то, что здешние власти похвалят меня за усердие и заботу о ваших интересах. Как бы не так! Кое-кто из Четырехсот проведал о моем приезде; тотчас же они устремились на поиски и, схватив меня, привели в Совет. (14) Немедленно воздвигся рядом со мной Писандр, который заявил: "Граждане члены Совета! Я довожу до вашего сведения, что этот человек доставил нашим врагам хлеб и бревна для весел". Затем он стал рассказывать, как все это мною было совершено. А в то время для всех уже было очевидно, что руководители войска на Самосе настроены враждебно по отношению к Четыремстам. (15) Тогда я, видя, какой шум подняли члены Совета, и понимая, что мне грозит гибель, бросился прямо к алтарю и схватился за священные жертвы. Этот поступок сослужил мне в тот момент величайшую службу. Ведь несмотря на то, что я согрешил перед богами, они, как кажется, отнеслись ко мне с большим состраданием, чем люди: когда эти последние хотели меня убить, боги были теми, кто меня спас. Какому тяжкому заключению я подвергся позднее и какие несчастья мне пришлось перенесть, об этом было бы долго теперь рассказывать. (16) Вот за что я более всего оплакивал свою судьбу. В самом деле, когда народ, казалось, находился в беде, я терпел все эти несчастья вместо нею; а когда становилось ясно, что я оказал ему добрую услугу, то и за это также мне вновь грозила гибель. Таким образом, у меня не было больше никакого реального средства для того, чтобы поддерживать свое мужество. Куда бы я ни обращался, всюду для меня оказывалось уготованным какое-либо несчастье. Тем не менее, избавившись от всех этих бед, я продолжал превыше всего ставить возможность оказания нашему городу какой-либо доброй услуги.
(17) Вообще следует иметь в виду, афиняне, насколько подобного рода частные услуги отличаются от всяких других. Возьмите вы всех тех граждан, которые управляют вашими финансовыми делами и добывают вам деньги: разве не дают они вам то, что и так является вашим? А все те, кто, став стратегами, совершают какое-либо славное дело в интересах города? Разве не сопряжено с муками и опасностью для вашей жизни, равно как и с тратою общественных денег, все то хорошее, что они при случае совершают для вас? И при этом, если они в чем-либо ошибаются, то за свою оплошность подвергаются наказанию не они сами, нет, вы расплачиваетесь за все их ошибки. (18) И все-таки вы их увенчиваете венками и провозглашаете добрыми мужами. Разумеется, я не хочу сказать, что это несправедливо: великую заслугу имеет тот, кто любым, каким только может, способом оказывает услугу своему юроду. Но тогда следует признать, что еще более достойным уважения является тот, кто, рискуя собственным достоянием и самой жизнью, отваживается творить добро для своих сограждан.
(19) Почти все вы, наверное, знаете то, что я уже сделал для вас; то же, что я намерен сделать и что уже делаю, это, как совершенный секрет, знают лишь пятьсот ваших граждан. Разумеется, они натворят значительно меньше ошибок, нежели вы, если бы вам пришлось, что-либо выслушав сейчас, тотчас же принимать решение. Во всяком случае они на досуге могут обсуждать те заявления, которые им делают, и если в чем-либо они ошибаются, им приходится выслушивать обвинения и упреки от остальных граждан. Но нет никого, кто мог бы обвинять вас, ибо вы располагаете полным правом устраивать свои дела как вам угодно: хотите — хорошо, хотите — плохо. (20) Есть, однако, такие дела — из тех, что я уже совершил для вас, — о которых я могу рассказать, не нарушая секретов. О них вы сейчас услышите. Как вы, по-видимому, знаете, поступило сообщение о том, что хлеб с Кипра, очевидно, не придет сюда. Так вот, я оказался настолько ловким, что люди, которые замыслили и подстроили все это в ущерб вашим интересам, обманулись в своих расчетах. (21) Как мне удалось добиться такого успеха — вам незачем об этом знать. Зато я хочу, чтобы вы теперь же узнали, что количество груженых хлебом кораблей, которые собираются пристать в Пирее, уже равно четырнадцати, и что остальные корабли, отплывшие с Кипра, придут сюда все вместе немного попозже. Я отдал бы все на свете, лишь бы иметь право сообщить вам о том совершенно секретном донесении, которое я представил Совету: тогда вы знали бы все заранее. (22) Но так как иначе нельзя, то вам придется узнать обо всем и соответственно извлечь из всего пользу лишь тогда, когда дело будет доведено до конца. А пока, афиняне, если бы вы пожелали оказать мне милость, — ничтожную, для вас не представляющую никакого труда, но на которую я имею полное право, — то это доставило бы мне большую радость. Что я действительно имею на нее право, вы сейчас узнаете. В самом деле, то, что вы сами, в соответствии со своими решениями и обещаниями, предоставили мне, а затем, по наущению других, отобрали, — только это я и прошу у вас, если вам угодно прислушаться к моим просьбам, а если не угодно, то требую. (23) Я вижу, как часто вы жалуете права гражданства и большие денежные подарки рабам и всевозможным чужеземцам, если оказывается, что они совершают для вас какое-либо доброе дело. Конечно, вы поступаете вполне разумно, делая такие пожалования: ведь благодаря этому вы будете иметь очень много людей, готовых оказать вам услугу. Я же прошу у вас только одного: подтвердите вновь то постановление, которое вы приняли в свое время по предложению Мениппа и которое гарантировало мне безопасность. Сейчас вам зачитают его; ведь оно и поныне еще хранится в записях Совета.