Выбрать главу

Упавший живым в корзину

Самое ужасное случилось 22 февраля 1958 года, когда я был первым помощником. Это было в Константине, на казни четырех человек. Двое осужденных уже были казнены. Третий — как там его называл мой отец? крикуном, кажется[43] — не прекращал вопить и отбиваться от камеры и до самой гильотины. Да, он кричал и отбивался, как одержимый. Помню, у него были большие усы. Так вот, он подходит к скамье и там видит трупы в корзине, где было уже два обезглавленных тела. Представьте себе, парень видит в метре от себя обезглавленные тела, в то время как его самого сейчас обезглавят! Это ужасно! Я стоял напротив — был «фотографом» — и смотрел на него. Его взгляд… Глаза у него вылезали из орбит. Мертвенно-бледный. Подойдя к скамье, этот парень сделал рывок, вывернул голову и сел на скамью как лягушка, подтянув колени к животу. Я был готов его держать, стоял в пятнадцати сантиметрах. Я протягиваю руки между балок, чтобы взять голову, бум! а он падает с криком в корзину! Да, он выскользнул из рук помощников и упал в корзину. В корзину, где уже были двое казненных! Это из-за неловкости одного из помощников, который его не поддержал как следует. Они его плохо держали. Этот помощник, это был Сельс, тот, который говорил мне, что закрывает глаза каждый раз, когда падает лезвие. Так вот, наверно, он плохо его держал? Результат: упал в корзину. Фу! Уже с трупами. Я стоял с другой стороны, ждал голову и не мог ничего сделать. Да, живым в корзину, на трупы. Он там оставался как минимум пятнадцать секунд. Пришлось его поднимать, как куль. Вытаскивать его из корзины, класть обратно на скамью. Весь в крови своих двух товарищей по несчастью, он не прекращал орать. Его пришлось вытаскивать, но чего вы хотите, он там был, как в яме. Тело весом в семьдесят-восемьдесят килограмм, из корзины, вернуть на скамью.

Не за что было уцепиться. Он был скользким от крови. Одному помощнику это не удавалось. Я же со своей стороны не мог ничего сделать… Я должен был оставаться в готовности на своем месте. В итоге из корзины его подняли оба помощника, с помощью моего отца. Не без труда. Он же орал как только мог, так что слышно его было за двести метров. Для него это должно было быть ужасно. Он извивался. Этого парня вы бы не смогли положить на скамью. Он лежал там, извиваясь, гримасничая и воя, как побитый пес. В итоге им удалось положить его обратно на скамью. Я снова вижу его, его глаза, вылезшие из орбит, и лицо, все в крови его товарищей. Можно было подумать, что это чудовище. Признаюсь, что при падении лезвия я не смог удержать эту голову, она выскользнула у меня из рук. Эта казнь продолжалась целую минуту, это необычно долгое время. Обычно это быстро, щелк, щелк, пара секунд. Но тогда это длилось больше минуты. Это должно было быть ужасно для осужденного. И для четвертого, который ожидал, сидя на табурете меньше чем в десяти метрах. Он слышал всю эту возню, крики. Он был парализован страхом и дрожал всеми членами. Думаю, что ему стало плохо, но прокурор не попросил врача привести его в чувство.

Все это произошло из-за недостатка хладнокровия у двух помощников. Они мне потом сказали об этом. Они держали его недостаточно крепко. Поэтому осужденный выскользнул у них из рук. После казни отец долго кричал на них за то, что у них недостало самообладания. Нужно сказать, что многие из этих происшествий имели место в начале 1958, когда большая часть бригады была обновленной. Сначала они немного паниковали. Вновь пришедшие не владели ситуацией как следует. Но затем довольно быстро все пошло хорошо. Они привыкли. Казнь проходит хорошо, когда каждый помощник выполняет свою работу точно, четко и хладнокровно. Если один из помощников не соблюдает это правило, все испорчено. Да, чтобы выполнять эту работу, нужно обладать хладнокровием — если можно в данном случае так выразиться — и не отступать до конца, что бы ни произошло, даже если что-то случилось. Чаще всего осужденный настолько удивлен быстротой действий, что лишь крайне редко успевает отреагировать. Но в таком случае, когда он бурно реагирует, его силы удесятеряются. Он даже не чувствует боли.

вернуться

43

Фернан Мейссонье ссылается на заметки, которые вел его отец, отмечая те или иные особые моменты в ходе казни.