Люди не знали, что было в грузовике. Однажды два жандарма, разъезжавших на мотоцикле — это было пятьдесят лет назад, — остановились перед грузовиком и попросили у нас документы на машину. Действительно, иногда бывало, что грузовики угоняли. И мы даем документ Министерства юстиции: «Перевозка гильотины, пропустите». Жандармы захотели посмотреть на гильотину. Не смущаясь, они начинают поднимать брезент. Я же помешал им посмотреть, резко задернув его. Они были озадачены. Один из них, получив небольшой удар по носу, с досадой говорит нам: «Как? Вы занимаетесь этой грязной работой?» Отец забрал у него документы из рук и бросил ему: «Пьяница!», и мы поехали дальше. Поехали… А потом приезжаем в деревню, где должны были сделать остановку. Когда мы останавливались, чтобы отдохнуть ночью, мы не оставляли грузовик с гильотиной просто так, где попало. Мы ставили его в жандармерии. И тогда тоже мы заехали в жандармерию и пошли к командующему, чтобы спросить, не можем ли мы оставить грузовик. Через полчаса приезжают наши два жандарма. Пфффф… тот, что отпустил замечание по поводу нашей профессии, держался не очень-то уверенно. Он боялся, что отец скажет его начальнику, какую мысль он высказал. Он был совсем сконфужен. Отец ничего не сказал; он предал это забвению. И так вот мы оставляли грузовик в жандармерии и через несколько часов уезжали дальше.
Была еще история с цирком Амар. Однажды мы были в командировке, и на грузовике, перевозившем гильотину, приехали в деревню. В захолустье. Деревни все похожи друг на друга: мэрия, церковь, кафе. Так вот, мы остановили грузовик на площади. Отец и Каррье, следовавшие за нами, подъезжают на своем «мерседесе». Летом в полдень в такой деревне солнцепек, жара и никого нет. Ни мухи, ни звука… Пустыня. Так вот. Мы заходим в бар, садимся за стол, выпиваем. И тут вдруг отец выходит и начинает мерить шагами площадь. Он делает десять тщательно отмеренных шагов, рисует на земле крестик, ставит бидон. Двенадцать шагов в сторону, крестик, другой бидон… и Жюстен, сообщник, вместе с ним проделывает то же самое. Десять шагов, крестик на земле… Тут же за десять минут возникает сборище тридцати, сорока человек. Представьте себе, грузовик и «мерседес» вот так останавливаются на пустынной площади в центре деревни. А потом какие-то парни меряют ее шагами…
Все люди задавались вопросом, что бы это было? Все арабские детишки пришли посмотреть, и все принялись спрашивать, что происходит, в чем дело? А отец: «Это цирк, мы — цирк Амар!» И он заставил поверить, что мы сейчас разобьем палатку, что приедут тигры и львы, что нам нужна помощь в организации.
И вот все, все люди столпились вокруг Жюстена, чтобы попросить работу. Жюстен заставляет их выстроиться в цепочку, попарно. Он берет карандаш и записывает их на работу. Это была из ряда вон выходящая работа, множество работы. Все они хотели работать, кормить диких зверей. Были даже такие, кто соглашался войти в клетку к тигру, чтобы его покормить! Все толкались, шумели, чтобы пройти первым, чтобы получить работу. Согласны на тигров, на жирафов, на носорогов. Да еще отец прибавлял: «Жюстен, внимательней! Им должно быть минимум восемнадцать лет…» А мальчишки: «Мне, мне восемнадцать лет!» Мальчишки, которым было по четырнадцать. Они готовы были войти в клетку ко льву, настолько им хотелось заработать денег. Отец: «Подожди-ка, я должен посмотреть, сколько тебе лет!» И он говорил им открыть рот и начинал считать зубы. А они стояли с открытым ртом, как лошади…
А в конце был парень с деревянной ногой, с протезом, и он тоже хотел работать. Отец сделал вид, что не заметил его деревянной ноги. «Ну ты бы мог… Жюстен, лестница? Он может поднимать лампочки?» «Да! Могу, могу…» А Жюстен все набивал цену: «Амар — великий дрессировщик! Ему удалось научить верблюдов кататься на роликах!» Арабы слушали, раскрыв рты. Они никогда в жизни не видели цирка. Тогда отец: «Правда, Амар — лучший укротитель мира! Так говорят американцы. Он дрессирует лучше, чем эти дураки французы, которые уже сто двадцать лет в Алжире и даже не смогли научить арабов ходить по тротуарам!» И все смеются…
Какой цирк в маленькой деревне с двумя-тремястами жителей! Отец достает тетрадь, и на виду у женщины, которая была в баре, говорит: «Так что, Жюстен, как мы это сделаем?» И рисует палатку: там животные, тут вход. Ну вот… Он нарисовал вход в цирк напротив другого бара на площади. Тогда женщина, смотревшая на это, говорит: «Почему вы делаете вход с той стороны? Почему бы вам не сделать его с этой?» Тогда отец, который сделал это специально, отвечает: «Да и правда! Мы незнакомы с хозяином бара напротив. Зачем там делать вход, чтобы у него были клиенты?» Мы-то все это устраивали для смеха, но тут же поели бесплатно. Хозяйка не хотела, чтобы мы платили. Нам было неловко: мы не могли сказать ей, что все это розыгрыш! И чтобы немного уравновесить, мы выпили дижестив, чтобы ей, по крайней мере, хоть что-то досталось, бедняжке!.. Мы не могли сказать ей, что это шутка. А потом мы уехали… Цирка они ждут до сих пор!