— А ты, Лак Эллен Джорджет Пэкинг, согласна ли взять этого мужчину в законные супруги?
Порыв ветра принес вихрь соленых брызг, а колокольчики на наряде невесты тихо звенели. Наверху раздался шум хлопающих парусов и заглушил ответ невесты.
Капитан спрятал Библию под китель и закричал, стараясь пересилить шум моря.
— Что вы сказали?
Пирс взглянул на девушку и увидел, что она согласно кивнула головой.
— Превосходно! — прокричал Бэйли и неуклюже шагнул в сторону, пытаясь сохранить равновесие, так как корабль дал сильный крен.
Пирс непроизвольно обнял Лак за талию, желая ее поддержать.
— Объявляю вас мужем и женой, — громким голосом закончил капитан. Он крепко пожал Пирсу руку, а затем наклонился и чмокнул Лак в щеку. — Думаю, у нас было небольшое затишье перед бурей, — капитан выпрямился и отошел от молодых супругов. — Рикмэн! — закричал мистер Бэйли. — Иди к штурвалу! Лефти, Майк, Сон-дере, спустить верхние паруса! Остальные ко мне! Похоже, мы попали в хорошенькую переделку.
Лак вырвалась из объятий Пирса. Она столкнулась с Гейблами и, шатаясь, побежала по опасно накренившейся палубе по направлению к лееру и повисла на нем. Ее окатило волной, одна рука выпустила канат, затем другая… Сильная волна бросила девушку на палубу.
Пирс бросился к Лак.
Миссис Гейбл с трудом двигалась туда же, она схватила Пирса за руку.
— Команде требуется ваша помощь, — прокричала она, заглушая рев ветра, — а я позабочусь о вашей жене.
Пирс увидел стоящего у фок-мачты матроса, который старался ухватить канат, потом оглянулся и посмотрел на миссис Гейбл, помогавшую Лак подняться на ноги.
— Прекрасное начало для медового месяца, — подумал Пирс, направляясь к матросу, — но разве могло быть иначе?
Глава 18
На смену ненастному дню пришла холодная мрачная ночь. За дверьми протяжно завывал ветер, скрипели шпангоуты, огромные волны с силой ударялись о борт корабля, и его подбрасывало, как наездника, укрощающего строптивую дикую лошадь.
Джорджи снова страдала от жестоких приступов морской болезни. И всякий раз, когда ее выворачивало наизнанку, она думала, что уж лучше умереть, чем терпеть такие невыносимые мучения.
Несколько раз к ней заглядывала миссис Гейбл, чаще приходил Пирс, но всего на пару минут. Он был в желтом дождевом плаще, с которого ручьями стекала вода. С каждым разом он выглядел все более измученным. Он опускался на колени перед койкой, на которой лежала Джорджи, и тихим усталым голосом спрашивал о ее здоровье. Джорджи хорошо знала, как трудно справиться с парусами даже в хорошую погоду, и насколько это рискованнее и опаснее во время шторма. И все-таки, беспокойство и забота Пирса казались искренними.
В предрассветных сумерках Джорджи наблюдала за Пирсом. Он в очередной раз пришел ее навестить и тихо склонился над изголовьем. Затем Пирс бесшумно поднялся и на цыпочках вышел из каюты, осторожно прикрыв за собой дверь.
У Джорджи истощились последние силы. Она свернулась клубочком, стараясь сдержать душившие слезы, вызванные последним жестом Пирса, выражавшим любовь и заботу, которых она совсем не заслужила.
Затем Джорджи стала ругать себя за то, что превратилась в слюнтяйку и плаксу. До их первой ночи любви с Пирсом Джорджи плакала крайне редко. И сейчас она не могла понять, что же случилось. Что касается морской болезни, у нее никогда не было и намека на тошноту, на каком бы судне ни приходилось путешествовать в любую погоду, по реке или по морю. Если бы отец и братья увидели ее сейчас, то не поверили бы своим глазам.
При воспоминании о семье, находившейся так далеко, из глаз Джорджи вновь хлынули потоки слез и полились на и без того уже мокрую подушку. Девушка с ужасом ждала очередного приступа отвратительной тошноты.
Вдруг страшный штормовой ветер затих также вне-звапно, как и начался. И хотя океан успокоился не так быстро, уже через несколько минут койку Джорджи почти перестало раскачивать.
Охваченная порывом благодарности, Джорджи так расчувствовалась, что готова была снова разрыдаться.
— Все! Хватит! Хватит! — крикнула она с раздражением.
Уже стало совсем светло. Вытерев распухшие и покрасневшие от слез глаза, Джорджи встала на дрожащие, обтянутые красными кальсонами ноги, и доковыляла до маленького бортового иллюминатора. Она отодвинула защелку и распахнула его настежь.
В лицо ударил холодный соленый ветер. Джорджи сделала несколько глубоких вдохов. От свежего воздуха ей стало значительно легче, жгучая боль внутри стала понемногу затихать.
— В конце концов, может, я и выживу, — подумала про себя Джорджи.
Почувствовав некоторый прилив жизненных сил, она высунулась в иллюминатор и посмотрела на восток. Там небо было по-прежнему зловеще-черным. Однако, с другой стороны, шторм уже прошел, и солнечный свет все смелее пронизывал края редеющих облаков.
— Поднять паруса, — донесся откуда-то с кормы голос капитана.
И хотя Джорджи не могла никого увидеть из своей каюты, находящейся в средней части корабля, она отчетливо услышала доносившийся со всех сторон крик.
— Есть, сэр!
Вскоре она различила резкий скрип канатов, протягиваемых в железные кольца — это матросы поднимали паруса, а затем раздался глухой звук хлопающих на соленом ветру мокрых парусов.
Оставив иллюминатор открытым, Джорджи снова поплелась к койке. Она все еще чувствовала сильную слабость, но тем не менее, ей значительно полегчало. Джорджи забралась под одеяло в надежде уснуть. Она молила Бога о том, чтобы проснувшись, увидеть землю и никогда больше не страдать от проклятой тошноты. В глубине души Джорджи надеялась на чудо. Вдруг Пирс будет заботиться о ней не только, как о матери их будущего ребенка.
Почтенная дама только что поднялась по лестнице, соединяющей причал с шумной гудящей набережной.
Джорджи совсем обессилела от подъема и остановилась, чтобы подождать властную пожилую даму. Перед тем, как корабль зашел в бухту, Джорджи проспала несколько часов, но это только частично восстановило ее силы и принесло некоторое облегчение. Величественная матрона с целеустремленным видом направилась к Джорджи. Ее безукоризненная шляпка с пером была накрепко приколота к шиньону. У миссис Гейбл не было ни малейшего признака одышки, хотя в отличие от Джорджи, на ней были тяжелые пышные юбки. За неимением лучшего, Джорджи пришлось снова одеть мужской костюм, купленный Пирсом.
— Дорогая моя, возможно, это мой последний шанс поговорить с вами наедине. Давайте пройдемся, пока мужчины нас не догнали.
Она решительно взяла Джорджи за руку и отвела за грузовую тележку, в которую два докера бросали холщовые мешки с сахаром. Миссис Гейбл бросила укоризненный взгляд на разинувших от удивления рот рабочих, а затем придвинулась к Джорджи поближе и заговорила с ней доверительным шепотом.
— Совершенно очевидно, что мистер Кингстон вас очень любит, он постоянно о вас заботится и согласился жениться сразу же, как только узнал о вашем положении. И все же, я совершенно не понимаю, что вас заставило сбежать с ним, не обвенчавшись, как это принято у порядочных людей. Вы могли погубить свою жизнь. Единственное, что приходит мне на ум… Наверное, у вас были какие-то неприятности с семьей? Вероятно, родители не одобряли ваш выбор?
Джорджи надеялась, что ей удастся попрощаться с достойной леди, по-матерински опекавшей ее в течение всего долгого пути, не вдаваясь в подробные объяснения и не открывая всей правды о своем странном поведении. Джорджи сняла воображаемую соринку с морской курточки и тяжело вздохнула.
— О, это очень длинная история.
Тут внимание миссис Гэйбл было чем-то отвлечено. Она выглянула из-за тележки.
Джорджи проследила за взглядом миссис Гэйбл и увидела Пирса и мистера Гейбла, которые старались обойти толпу споривших и шумевших пассажиров и присоединиться к своим дамам. Хотя на обоих джентльменах были безупречно отутюженные костюмы и накрахмаленные воротнички, пожилой и располневший мистер Гейбл выглядел немодно и затрапезно рядом со стройным и щеголеватым Пирсом. Джорджи смотрела на мужественную широкоплечую фигуру Пирса, и ее сердце наполнялось гордостью. Ей отчаянно хотелось поверить, что он сможет все простить, и она не ошиблась, увидев сегодня бесконечную доброту в его синих глазах, когда он пришел разбудить ее и сказать о том, что корабль прибыл в порт.