— Я не знаю… может быть… — прошептала девушка.
— Повернитесь! Нужно наконец избавиться от этого орудия пытки.
Не дожидаясь, пока она подчинится, он повернул ее, в мгновение ока расстегнул пуговки платья, ослабил завязку нижних юбок и рванул шнуровку корсета. Вскоре, бог знает каким образом, он вытянул ненавистный предмет туалета из-под платья и отшвырнул в сторону.
— О, благодарю вас! — произнесла Жоржетта, почувствовав необычайное облегчение.
Потом она осознала, что руки ее спасителя так и остались под платьем и что он целует ее обнаженную спину. Она замерла, но лишь на мгновение. Боже, как это было чудесно! Руки под платьем пробрались вперед и легли на грудь, сжимая и поглаживая соски. Еще минуту назад Жоржетте казалось, что более сладостные переживания просто невозможны, и вот она поняла свою ошибку. Потрясенная до глубины души, она вновь ощутила слабость и всем телом откинулась назад, ища опоры.
Она слышала шепот над самым ухом, но не могла разобрать ни слова. Кровь не просто бежала по ее жилам, а неслась, воспламененная до предела.
Внезапно все ее нижние юбки вместе с обручами кринолина скользнули вниз по ногам и легли на дощатый пол каюты.
— Так гораздо лучше, — тихо произнес Пирс, вновь прижимая ее к себе. Теперь их разделяло тонкое белье.
Он приподнял девушку, отступил от груды юбок на полу и снова опустил. Жоржетта ощутила, сколько силы было в этом бережном движении. Пирс склонился ниже, к впадинке между ключицами, но прикоснуться к ней губами ему помешал высокий крахмальный воротничок рубашки.
— Немного ослабить его не помешает, — прошептала девушка, поворачиваясь и расстегивая верхнюю пуговицу.
— И даже поможет, — со смешком подтвердил Пирс.
Он привлек ее к себе, и сквозь то немногое, что на ней оставалось, она ощутила все его тело и в особенности выпуклость на брюках. Сознание, что именно на нее он так реагирует, заставило Жоржетту затрепетать, но не от испуга или смущения. Пожалуй, ничто так не отличало ее от благовоспитанных юных леди, как знакомство, пусть даже чисто теоретическое, с мужской физиологией. Маскируясь под парнишку, она проводила немало времени среди мужчин. То были юнги, подручные из доков, матросы и разнорабочие. Само собой, разговор в их среде, о чем бы ни зашел, возвращался к женщинам и потребностям плоти, а уж перемены, происходящие с мужским телом, обсуждались необычайно подробно.
Потому Жоржетта и ощутила в первую очередь любопытство и волнение, а кроме того, чувство своего могущества. Правда, ей не пришлось долго предаваться размышлениям на этот счет — происходящее вновь захватило ее и закружило, словно в водовороте.
Прикосновения и поцелуи Пирса были упоительны, и она отвечала с пылкостью, которой до этого дня в себе не подозревала.
— Ты мне нужна, Ласточка, Боже, как ты мне нужна! — прошептал Пирс, и она поняла, что означают эти слова, а также то, что не сможет ему отказать.
Она позволила ему опустить с плеч лямки сорочки, и та упала на пол. Теперь она стояла перед ним полуобнаженной, но по-прежнему не чувствовала стыда. Все, что происходило между ней и Пирсом, казалось настолько правильным, что она не отвела бы взгляда, даже если бы сквозь окошки каюты лился яркий свет. Но, увы, лишь отсвет звезд проникал в полумрак небольшого помещения, не позволяя увидеть обожание в глазах Пирса, которое, конечно же, сияло в них, потому что иначе и быть не могло. Потому что он любил ее, не мог не любить.
Ее пронзила властная потребность ответить лаской на ласку, коснуться его повсюду, завладеть им. Неумело, трепещущими руками Жоржетта принялась расстегивать его рубашку. Когда после короткой заминки она взялась за верхнюю застежку брюк, ласкающие руки Пирса замерли и он затаил дыхание. Потом его пальцы впились в ее плечи, давая понять, что он охвачен тем же безумием, что и она.
Жоржетта рывком вытянула полы его рубашки из-под пояса брюк, отстранила их и прильнула к мощной груди, наслаждаясь прикосновением кожи к коже. В этот момент сжигающий их жар стал почти нестерпимым. Она провела губами по его груди, нашла плоскую выпуклость соска и слегка прикусила ее зубами. Плоская вершинка приподнялась, и Жоржетта услышала стон. Она отстранилась из опасения, что причинила ему боль. Пирс потянул ее к узкой корабельной койке, на ходу сбрасывая рубашку. Его лакированные ботинки с глухим стуком один за другим свалились на пол. Присев на край койки, она поскорее освободилась от чулок, подвязок и панталон.
Жоржетта опустилась на кровать, а пару секунд спустя матрац принял вес мужского тела. Она протянула руки в безмолвном призыве. Пирс опустился сверху медленно и осторожно, как если бы хотел, чтобы она сполна насладилась этой минутой и ощутила его крепкие мускулы, а главное — одну особенно твердую и напряженную часть его тела, которая до этих пор оставалась тайной. Но Жоржетта инстинктивно угадывала, что именно его сокровенная плоть может удовлетворить властную потребность, о которой она не знала до этой ночи — необыкновенной ночи, словно созданной для того, чтобы она, Элен Жоржетта Пакуин, могла наконец познать, что значит быть женщиной… женщиной Пирса Кингстона.