Чтобы не быть втянутой в разговор, Жоржетта то притворялась спящей, то таращила глаза в окно, где не было ничего интересного — выжженная солнцем земля да иногда попадались одинокие дубы посреди равнины. Местность казалась необитаемой. За все время им встретилось несколько жалких ферм. Зато по дороге в обе стороны тянулся непрерывный поток фургонов, телег и тележек, фур и прочего гужевого транспорта.
По мере того как дорога карабкалась все выше, растительности стало больше, но это не улучшило настроения Жоржетты. Ели и сосны напоминали ей об Орегоне, и на сердце залегла глухая тоска.
Напротив, Пирс выглядел довольным. Он даже время от времени вставлял словечко-другое в разговор будущих старателей. Да и с чего бы ему печалиться — ведь он настоял на своем, как то случалось все чаще. На людях он держался с безукоризненной любезностью, помогал Жоржетте сойти с подножки, когда меняли лошадей, и заботливо усаживал ее, когда путешествие возобновлялось, а также регулярно осведомлялся, удобно ли ей. Сторонний наблюдатель решил бы, что перед ним заботливый, любящий супруг.
Но она-то знала! О, как хорошо Жоржетта теперь знала Пирса Кингстона! Накануне ночью ее при всех назвали лгуньей! И кто же? Законный муж! Он был в восторге от того, что ее подвергли насмешкам, унизили, оскорбили!
«Что ж, из него такой же джентльмен, как и из меня леди», — угрюмо думала Жоржетта, глядя в окно.
Дилижанс качнуло на выбоине, и китовый ус впился в ребра. Край корсета давно уже немилосердно давил снизу на грудь. Она испытала желание сунуть руку за вырез и поправить груди, плюнув на зрителей, и ей удалось справиться с собой, лишь вспомнив, что не далее как этой ночью она уже выставила себя на посмешище.
Что же сделать, чтобы хоть немного походить на леди? Не лгать, не красть, не притворяться. Если Пирс и был в чем-то прав, так уж точно в том, что ее отцу давно пора отвечать за свои поступки. А ей теперь есть о ком подумать. Вчера ночью она подвергла опасности жизнь ребенка, когда вылезла на крышу. Довольно! Отныне она больше никогда не поступит так безрассудно, ни за что и ни ради кого, даже ради отца.
— Смотрите-ка! — воскликнул костлявый старатель, вонзая колено в бедро Жоржетты и тыча пальцем в окно. — Палатка! А вон еще! Мы почти приехали!
И в самом деле, с гребня холма, куда только что взобрался дилижанс, виднелись сотни и сотни палаток всевозможных конструкций и размеров. Перевалив самое высокое место, лошади вскачь понеслись вниз по склону, и взгляду Жоржетты открылось зрелище, заставившее ее замигать, — она не могла поверить своим глазам.
Город раскинулся, занимая все пространство широченной лощины. В самом его начале находились два громадных кирпичных склада. Дорога протискивалась между их заборами и дальше уже шла через скопление невероятных строений: хижин, лачуг, пристроек и сараев, среди которых преобладали все те же палатки. В отдалении виднелся центр Хэнгтауна — два десятка зданий посолиднее. На самом внушительном из них, выделявшемся свежей побелкой, висела аляповатая вывеска «Отель Империя».
— Одно мне ясно — место здесь нездоровое, — задумчиво произнес коротышка, сидевший напротив Жоржетты. — Интересно, как местные переводят название «Хэнгтаун» — «город, в котором вешают» или «город висельников»? Здесь надо держать ухо востро!
— Не робей, Тайер, — ободрил его смуглый горбоносый сосед. — Держись меня, и ничего с тобой не случится.
— Как знать, — с сомнением протянул коротышка. — Говорят, здешние шулера так ловки на руку, что золотишко долго в карманах не задерживается. А чего я наслушался о хэнгтаунских мамзельках!
Жоржетта до боли прикусила губу, борясь с желанием отплатить Пирсу за прошлую ночь и объявить всем о роде его занятий. Она ограничилась многозначительным взглядом, которого тот как будто не заметил. Старатели понятия не имели, с кем вели разговор, а Пирс не собирался откровенничать.
— А я слыхал, — вставил пассажир, на вид едва начавший бриться, — что здесь никто не ходит по улицам в одиночку.
Он повел взглядом по лицам, заметил Жоржетту и запоздало покраснел, припомнив, что находится в обществе дамы.
— Прошу прощения, мэм! — галантно извинился он. — Нам не следовало заводить этот разговор.
— Миссис Кингстон нечего бояться, — вмешался коротышка. — Даже в такой Богом забытой дыре никто не осмелится оскорбить настоящую леди.
Теперь настала очередь Пирса бросить насмешливый взгляд на жену.