Она не подала виду, однако решила доказать мужу, что его мнение о ней ошибочно. Она отвернулась и постаралась отвлечься от глупой болтовни попутчиков. К счастью, к тому времени дилижанс добрался до центра города, и разговор прервался.
До этого дорога вилась серпантином, зажатая между плотными рядами немыслимых построек из бог знает каких подсобных материалов, теперь же она вынырнула на относительно свободное пространство, занятое конторами, лавками и салунами.
Движение здесь было довольно оживленным, и дилижанс тащился шагом среди повозок, экипажей, верховых и просто пешеходов, преимущественно мужского пола. Жоржетта знала, что в этих краях женщин встретишь редко, но ей и в голову не приходило, до чего их мало. Казалось, она попала в царство мужчин. По большей части они имели вид людей, которым некуда спешить, и все держали в руках бутылки с дешевым спиртным. Зрелище это само по себе не внушало оптимизма, а тут еще ей бросилась в глаза вывеска, кое-как намалеванная на обломке доски и прибитая к фасаду игорного дома «Бумеранг», по словам попутчиков, крупнейшего в Хэнгтауне.
«Постель на одну ночь: ящик с соломой — семь с половиной долларов; ящик без соломы — пять с половиной; бильярдный стол — пять; под бильярдным столом — три».
Жоржетта задалась вопросом, хватит ли всех денег мужа, чтобы оплатить (хотя бы на одну ночь) отдельную комнату с двумя ящиками соломы, не говоря уже о постели с настоящим матрацем.
— Приехали! — протяжно возвестил кучер, и дилижанс остановился перед зданием, вывеска на котором утверждала, что это «Отель Сити». Первыми сошли те пассажиры, что проделали весь путь на крыше, потом открыли дверь и опустили подножку.
— Позволь мне помочь тебе сойти, дорогая, — произнес Пирс заботливо и протянул жене руку.
Она грациозно подала ему свою и ступила на подножку. Муж тотчас подхватил ее за талию, поднял и осторожно поставил на опаленную жарким солнцем землю Хэнгтауна. Пирс проделал это с такой легкостью, словно Жоржетта ничего не весила, и она вопреки всему в который раз восхитилась его силой. Ей также вспомнилось, как это великолепное тело выглядит без одежды, и она несколько мгновений наслаждалась видением… пока не сообразила, что руки ее так и покоятся на плечах мужа. Правда, и Пирс не торопился отпускать ее. Напротив, он наклонился — казалось, чтобы поцеловать ее.
Жоржетта не могла поверить… и совершенно правильно, так как Пирс прошептал ей на ухо: «Шляпка сбилась» — и отстранился.
С горящими щеками Жоржетта поправила свой кокетливый головной убор — в тон к легкому муслиновому платью. Непонятно, зачем она его купила, если этому негодяю все равно, как она выглядит! К ее досаде, головной убор мужа был, как обычно, в полном порядке.
Пока она прихорашивалась, Пирс подошел к кучеру, дал ему монету и попросил приглядеть за багажом до тех пор, пока он подыщет жилье. Крупный мужиковатый кучер показал в улыбке зубы, которых оставалось не так уж много, и выпятил внушительный живот.
— Будет сделано, мистер! Только уж вы не долго, а то в моем бочонке пусто, надо бы его заново набить!
— Конечно, конечно. Кстати, как тут кормят, в этом отеле?
— Откуда мне знать? Здешние обеды мне не по карману, но не слыхал, чтобы постояльцы жаловались.
Пирс кивнул и направился к дверям, но вдруг остановился как вкопанный. Жоржетта невольно проследила за его взглядом. На большом листе картона красовалась надпись: «Все на скачки! В воскресенье, 2 октября, в два часа пополудни! Всем известный Черный Бархат Фледжера против Пегаса Блэквелла!»
Она едва успела прочесть надпись, как вид заслонила пара молодых людей самого воинственного вида, снабженных неизменными «кольтами» и в залихватски сдвинутых набекрень широкополых шляпах. Трудно сказать, куда они направлялись, но при виде Жоржетты разом остановились и принялись ухмыляться во весь рот.
— Хороший денек, мэм, — начал один из них.
На щеках у него были юношеские ямочки, но запах виски изо рта был достаточно взрослой деталью, чтобы внушать тревогу.
— Такая красотка — и стоит одна, скучает!
Жоржетта попятилась. Непрошеные почитатели подошли ближе.
— Мы тут в Хэнгтауне люди простые, компанейские, — поддержал другой, длинный и прыщеватый. — Нас хлебом не корми, а дай проводить красотку до дома, чтобы, не дай Бог, кто не обидел.
— Весьма любезно с вашей стороны, джентльмены, — холодно вмешался Пирс, подходя, — но я и сам превосходно позабочусь о своей жене.
Жоржетта занервничала, зная, как опасен конфликт с подвыпившей компанией. Однако бесстрастное лицо Пирса подействовало на молодых людей отрезвляюще, и они поспешно затерялись в толпе — не забыв, правда, бросить выразительный взгляд на руку Жоржетты, не обремененную обручальным кольцом. Этот взгляд не прошел незамеченным для Пирса.