Чжи-шэнь вернулся к себе в келью, взял немного денег, положил их за пазуху и медленно спустился с горы. Миновав арку с надписью «Обетованная земля Утай», он увидел поселок, насчитывающий около семисот домов. Здесь шла бойкая торговля – продавали мясо, рыбу, овощи, вино, хлеб.
«Вот чертовщина! – подумал Чжи-шэнь, – если б я раньше знал, что близко имеется такое местечко, я не стал бы драться из-за той кадушки, а давным-давно купил бы себе здесь вина. За последние дни я только и видел, что воду. Пойду-ка посмотрю, что здесь можно достать».
Звуки, которые он слышал еще на горе, доносились из кузницы, где ковали железо. Рядом находился постоялый двор, на воротах которого висела вывеска: «Приют отцам и сыновьям».
Подойдя к кузнице, Чжи-шэнь увидел, что там работают три человека.
– Эй, хозяин, есть хорошая сталь? – спросил он.
Кузнец поднял голову и, увидев лицо Чжи-шэня, на котором безобразно торчала небритая щетина, сперва испугался. Прекратив работу, он произнес:
– Пожалуйста, присядьте, святой отец. Что прикажете вам изготовить?
– Мне надо выковать монашеский посох и кинжал, – ответил Чжи-шэнь. – Есть ли у тебя сталь высшего сорта?
– Сейчас у меня есть очень хорошая сталь, – ответил кузнец. – Какого веса вы хотели бы иметь посох?
– В сто цзиней, – сказал Чжи-шэнь.
– Что вы! – засмеялся кузнец. – Это был бы непомерно тяжелый посох. Боюсь, что мне и не выковать такой. Да и как вы будете носить его? Даже меч Гуань-вана[34] весил всего восемьдесят один цзинь!
– А чем я хуже Гуань-вана! – вспылил Чжи-шэнь. – Он тоже был всего-навсего человек!
– Я всем говорю, – ответил кузнец, – что можно выковать посох не тяжелей сорока или пятидесяти цзиней весом. Да и тот слишком тяжел!
– Ну, пусть будет по-твоему! – согласился Чжи-шэнь. – Сделай мне посох, как меч Гуань-вана – в восемьдесят один цзинь.
– Такой посох будет очень толст, – уговаривал Чжи-шэня кузнец, – некрасив и неудобен. Послушайтесь моего совета, отец, и я выкую вам хорошо закаленный посох в шестьдесят два цзиня. Но если он покажется вам слишком тяжелым, то пеняйте на себя! Насчет кинжала понятно, о нем не стоит и говорить. Все это я изготовлю вам из самой лучшей стали.
– А сколько будут стоить эти две вещи? – спросил Чжи-шэнь.
– Сговоримся, – отвечал кузнец, – за все я возьму пять лян серебром.
– Будь по-твоему, – сказал Чжи-шэнь. – А если сделаешь хорошо, то сверх платы получишь еще и вознаграждение.
Взяв задаток, кузнец сказал:
– Так я сейчас же и примусь за работу.
– У меня тут осталась кое-какая мелочь, – добавил Чжи-шэнь, – может быть, купим немного вина и выпьем?
– Вы уж, пожалуйста, отец, устраивайте это сами, – промолвил кузнец. – Мне нужно закончить работу, и я не могу составить вам компанию.
Расставшись с кузнецами и пройдя не более тридцати шагов, Чжи-шэнь увидел вывеску кабачка. Откинув дверную занавеску, он вошел туда, уселся за столик и, постучав по нему, крикнул:
– Подайте вина!
К нему тотчас подошел хозяин и вежливо сказал:
– Извините меня, отец, но дом, который я занимаю, и деньги, на которые торгую, дал мне монастырь. Игумен строго приказал всем нам, торговцам, не продавать вина монахам, иначе он отберет деньги и выгонит из дома. Не вините меня – сами видите, в каком я положении.
– А ты все же подай мне немного вина, – стал просить Чжи-шэнь. – Я никому не скажу об этом.
– Никак нельзя, – отвечал хозяин кабачка. – Может быть, вы пойдете куда-нибудь в другое место. Прошу вас, не гневайтесь!
Что было делать Чжи-шэню? Он встал и, уходя, угрожающе сказал:
– Хорошо, я найду вино в другом месте, а потом вернусь и поговорю еще с тобой!
Невдалеке Чжи-шэнь увидел вывеску другого кабачка. Он немедленно завернул туда, сел и потребовал:
– Хозяин! Подай скорее вина, пить хочется!
– Отец, – ответил хозяин, – разве вы не понимаете нашего положения? Вы должны знать о приказе игумена. Почему же вы хотите подвести нас?
Несмотря на все уговоры, хозяин так и не согласился отпустить Чжи-шэню вина. Тот заходил еще в несколько питейных заведений, но и там ничего не добился.
«Надо пойти на хитрость, – подумал Чжи-шэнь, – а то так и останешься без выпивки…» Тут он заметил на краю поселка, под абрикосовыми деревьями, шест с метлой[35]. Лу Чжи-шэнь поспешил туда и увидел еще один небольшой кабачок. Он вошел и, сев у окна, окликнул хозяина:
– Эй, подай-ка вина прохожему монаху!
Взглянув на него, хозяин спросил:
– Ты откуда пришел?
– Я странствующий монах. Только что пришел к вам в поселок и хочу немного выпить, – отвечал Чжи-шэнь.