Затем игумен отослал монахов обратно в храм предаваться самосозерцанию, а получившим ушибы разрешил отдохнуть.
Чжи-шэня он оставил у себя ночевать.
На следующий день, посоветовавшись с настоятелем храма, игумен решил выдать Чжи-шэню немного денег на дорогу и отправить его в другой монастырь. Однако об этом они решили предварительно известить Чжао. Игумен послал к нему двух служителей с письмом да еще поручил им обо всем подробно рассказать и сразу же возвращаться с ответом.
Когда Чжао прочел письмо, ему стало очень тяжко. Он написал игумену почтительный ответ, в котором говорилось: «На восстановление статуй богов-хранителей и беседки я немедленно вышлю деньги, а что касается Чжи-шэня, отправляйте его, куда сочтете нужным».
Получив такой ответ, игумен приказал слугам достать монашеское одеяние из черной материи, пару туфель и десять лян серебра. Потом он призвал Чжи-шэня и сказал ему:
– Когда ты впервые в пьяном виде учинил в монастыре бесчинство, это можно было отнести за счет твоего недомыслия. Но ты снова напился и настолько потерял рассудок, что разбил статуи богов-хранителей, сломал беседку и даже выгнал из храма всех монахов, углубившихся в самосозерцание. Это уже тяжкий грех. К тому же ты ранил многих. Мы удалились от мира, это место благостно и свято, а твои поступки нарушают его чистоту. Ради твоего благодетеля господина Чжао я даю тебе письмо, чтобы ты мог найти себе иное пристанище. Здесь я больше не могу тебя оставить. Вечером я прочту тебе напутственную речь, четыре строчки наставления, которые должны наставить тебя на праведный путь.
– Отец мой! – воскликнул Чжи-шэнь. – Я готов направиться туда, куда ты посылаешь меня, и с благодарностью приму твое наставление.
Если бы игумен не отправил Лу Чжи-шэня в назначенное место и не заставил его следовать данному завету, то, возможно, не произошло бы тех событий, о которых можно сказать:
О том, какими словами напутствовал Лу Чжи-шэня игумен, рассказывается в следующей главе.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
Итак, игумен сказал Чжи-шэню:
– Здесь тебе больше нельзя оставаться. У меня есть духовный брат по имени Чжи-цин, который управляет монастырем Дасянго в Восточной столице. Ты пойдешь к нему и вручишь это письмо. Попроси его дать тебе какую-нибудь службу при монастыре. Этой ночью мне было видение, и я поведаю тебе о четырех знамениях, касающихся тебя. Смотри, крепко запомни их и следуй им всю жизнь.
– Я готов выслушать ваши наставления, учитель, – отвечал Чжи-шэнь, опускаясь перед ним на колени.
Тогда игумен торжественно произнес:
– В твоей жизни счастье связано с лесом; гора сулит тебе богатство; избегай больших городов, но можешь спокойно останавливаться у полноводных рек.
Внимательно выслушав эти слова, Лу Чжи-шэнь отвесил игумену девять поклонов. Затем он подвязал дорожные сумы, и, спрятав письмо игумена, взвалил на плечи узел с вещами.
Распростившись с игуменом и со всеми монахами, Лу Чжи-шэнь покинул гору Утай и направился в гостиницу, расположенную рядом с кузницей. Там он решил немного передохнуть, дождаться, когда будут изготовлены посох и кинжал, и затем отправиться дальше.
Уходу Лу Чжи-шэня из монастыря все монахи очень обрадовались. Настоятель приказал починить разбитые статуи богов-хранителей и сломанную беседку. Спустя несколько дней в монастырь прибыл и сам Чжао с богатыми подарками и деньгами. Статуи богов и беседка были восстановлены, и об этом мы больше не будем рассказывать.
Последуем лучше за Лу Чжи-шэнем. Он прожил в гостинице около кузницы несколько дней и дождался выполнения своего заказа. Затем он приказал сделать ножны для кинжала, а посох покрыть лаком. Хорошо вознаградив кузнеца за труд, Лу Чжи-шэнь снова взвалил на плечи свой узел, привесил к поясу кинжал, взял в руки посох и, простившись с хозяином гостиницы и кузнецом, тронулся в путь. Встречные принимали его за бродячего монаха.