– Ну, здесь с ночлегом у тебя ничего не выйдет, – отвечали крестьяне. – У нас и так сегодня хлопот хоть отбавляй!
– На одну-то ночь уж наверно можно найти приют, – возразил Чжи-шэнь, – ведь завтра я уйду!
– Проваливай-ка лучше, монах, – закричали крестьяне, – или тебе жить надоело?
– Что за чудеса? – удивился Чжи-шэнь. – Что же тут особенного, если я проведу здесь одну ночь? И причем тут моя жизнь?
– Уходи отсюда подобру-поздорову! А не уйдешь – мы тебя свяжем!
– Ах вы деревенщина неотесанная! – рассердился Чжи-шэнь. – Я ничего плохого вам не сказал, а вы вязать меня вздумали!
Некоторые из крестьян принялись ругаться, другие старались уговорить его уйти. Но Лу Чжи-шэнь, схватив свой посох, совсем было собрался пустить его в ход и вдруг увидел, что из усадьбы вышел какой-то пожилой человек. Взглянув на него, Чжи-шэнь сразу определил, что этому человеку было за шестьдесят. Старик шел, опираясь на длинный посох. Приблизившись, он крикнул крестьянам:
– Что здесь за крик?
– Да как же тут не кричать? – отвечали те. – Ведь этот монах собрался нас бить!
Лу Чжи-шэнь выступил вперед.
– Я из монастыря, что на горе Утай, – сказал он, – держу путь в Восточную столицу, где буду служить. Я не успел дойти до ближайшего постоялого двора и решил просить ночлега в вашем поместье, а эти невежи собрались вязать меня!
– Ну, если вы святой отец с горы Утай, – сказал старик, – то следуйте за мной.
Лу Чжи-шэнь прошел следом за стариком в парадный зал, где они уселись – один на месте хозяина, другой на месте гостя, как того требовал обычай.
– Вы не обижайтесь, святой отец, – начал старик. – Крестьяне не знают, что вы пришли из обиталища живого Будды, и смотрят на вас как на простого человека. Я же всегда глубоко почитаю три сокровища буддизма: Будду, его законы и буддийскую общину. И хотя сегодня вечером в поместье много хлопот, я прошу вас переночевать в моем доме.
Чжи-шэнь, поставив свой посох к стене, поднялся с места и, низко поклонившись хозяину, промолвил с благодарностью:
– Я тронут вашей добротой, мой благодетель. Разрешите спросить, как называется это поместье и каково ваше уважаемое имя?
– Фамилия моя Лю, – отвечал старик. – А наша деревня называется Таохуа – Цветы персика. Жители всей округи называют меня старшиной Лю из поместья Таохуа. Могу ли и я узнать ваше монашеское имя?
– Мой духовный наставник, игумен монастыря Чжи-чжэнь, нарек меня именем Чжи-шэнь. Фамилия же моя Лу, и потому теперь меня зовут Лу Чжи-шэнь.
– Разрешите пригласить вас отужинать со мной, – сказал хозяин. – Но я не знаю, дозволена ли вам скоромная пища?
– Я не избегаю ни скоромного, ни вина, – отвечал Чжи-шэнь. – Мне все равно, что пить – просяную ли водку, или вино, я не привередничаю. Меня мало также интересует, что передо мной – говядина или собачатина, – что дают, то и ем.
– Если вы разрешаете себе мясную пищу и хмельное, – сказал хозяин, – то я сейчас же прикажу слугам принести вина и мяса.
Вскоре был накрыт стол, и перед Лу Чжи-шэнем поставили блюда с мясом и несколько тарелочек с закусками, возле которых положили палочки для еды. Чжи-шэнь развязал пояс, снял сумку и уселся за стол. Между тем слуга принес чайник с вином, чашку, налил в нее вина и подал Чжи-шэню.
Лу Чжи-шэнь не заставил себя упрашивать и без дальнейших церемоний принялся за еду и питье. Вскоре и вино и мясо были уничтожены. Сидевший за столом против Чжи-шэня хозяин так изумился, что не мог вымолвить ни слова. Снова были принесены кушанья, и снова Чжи-шэнь все съел.
Лишь после того как слуга убрал со стола, хозяин сказал:
– Вам, учитель, придется переночевать в боковой пристройке. Если вы услышите ночью какой-нибудь шум – не тревожьтесь и не выходите из дома.
– Разрешите спросить, что у вас сегодня ночью должно произойти? – обратился Лу Чжи-шэнь к хозяину.
– Ну, это для монахов не представляет интереса, – ответил старик.
– Вы чем-то расстроены, почтенный хозяин, – сказал Лу Чжи-шэнь. – Быть может, вы недовольны тем, что я потревожил вас своим появлением? Поутру я отблагодарю за все хлопоты и покину ваше жилище.
– Я уже говорил вам, – возразил хозяин, – что постоянно принимаю у себя монахов и делаю им подношения. Чем же может помешать мне один человек? Я огорчен тем, что сегодня вечером в наш дом приезжает жених моей дочери и у нас состоится свадьба.
Услышав слова старого Лю, Лу Чжи-шэнь засмеялся и сказал:
– Да ведь это обычное событие в жизни человека! Всегда так бывает, что взрослый мужчина женится, а девушка выходит замуж. Зачем же вам печалиться?
– Вы далеко не все знаете, почтенный отец, – возразил хозяин. – Эту свадьбу мы устраиваем не по доброй воле.