— И вино и мясо у меня есть, но, к сожалению, я ничего не могу вам подать.
— Это почему же ты не можешь подать вина? — удивился Сун Цзян.
— А потому,— отвечал хозяин,— что тот, кто сейчас с вами дрался, прислал человека сказать, что если я подам вам хоть что-нибудь, то он вдребезги разнесет мой кабачок. Я не смею нарушить его приказ. Да кто же посмеет ослушаться его? Ведь он — хозяин в Цзеянчжэне.
— Ну, раз такое дело,— сказал Сун Цзян,— так нам лучше уйти отсюда. Этот парень, конечно, придет скандалить и сюда.
— Тогда я пойду в свою гостиницу и расплачусь там за комнату. Через день-два я тоже буду в Цзянчжоу, там мы и встретимся,— сказал Сюэ Юн.— А вы, дорогой брат, отправляйтесь вперед.
Сун Цзян достал еще двадцать лян серебра и дал их Сюэ Юну. Распростившись, они разошлись в разные стороны. Выйдя из кабачка, Сун Цзян со своей стражей пошел искать другое место, где можно было бы подкрепиться. Но и во втором кабачке произошло то же самое.
— Наш господин,— сказал хозяин,— запретил подавать вам еду и питье. Разве я осмелюсь нарушить его приказ? Вы напрасно ходите и тратите свои силы. Никто здесь вам не поможет.
На это Сун Цзян и его стражники ничего не могли сказать. Они заходили еще в несколько мест, но везде им говорили одно и то же. Наконец они вышли на окраину города и увидели несколько небольших постоялых дворов. Однако попытка остановиться на ночлег кончилась неудачей: им везде отвечали отказом. На вопрос Сун Цзяна, что же это значит, ему только повторяли, что господин распорядился ни в коем случае не впускать их. Видя, что положение безнадежно, они снова пустились в путь.
Красный диск солнца спускался за горы. Наступили сумерки. Сун Цзяну и его провожатым стало не по себе, но делать было нечего. Ясно, что негодяй, избитый Сюэ Юном, наводил страх на всех трактирщиков и содержателей постоялых дворов, и ночлега в этом городе Сун Цзяну не найти. Впереди по дороге не было никаких селений, и они уже совсем было отчаялись, когда вдруг увидели перед собой небольшую тропинку, которая уходила в глубь леса. Вдали между деревьями мерцал огонек. Сун Цзян воскликнул:
— Раз светится огонек, значит есть и люди! Теперь нам нечего беспокоиться. Остановимся на ночь там, а завтра снова двинемся в путь.
— Огонек светится не на дороге,— присмотревшись, сказали стражники.
— Неважно,— сказал Сун Цзян.— Пусть даже и не на дороге. Завтра придется пройти лишних два-три ли, что за беда.
И они пошли по тропинке. Не прошли они и двух ли, как из-за леса перед ними выросла большая усадьба. Подойдя к воротам, они постучались. На стук вышел работник.
— Что вы за люди? — спросил он.— Уже ночь на дворе, а вы стучитесь в ворота!
— Я ссыльный и иду со своей стражей в Цзянчжоу,— вежливо сказал Сун Цзян.— Но мы по ошибке прошли стоянку, и теперь нам негде остановиться на ночлег. Мы просим приютить нас на одну ночь в вашем уважаемом поместье, а завтра мы, как полагается, расплатимся с вами за постой.
— Хорошо, подождите здесь немного, я пойду доложу хозяину. Если он разрешит, тогда я вас впущу,— сказал работник и ушел доложить о прибывших.
Вскоре он вернулся и сказал:
— Хозяин просит вас войти.
Сун Цзян со своими стражниками вошел в дом и приветствовал хозяина. Хозяин приказал работнику провести путников в помещение у ворот и дать им поужинать. В помещении работник зажег лампу и предложил гостям устраиваться, после чего принес три чашки супу и овощных закусок. После ужина работник убрал посуду и ушел в дом.
Тогда стражники сказали Сун Цзяну:
— Господин писарь, сейчас здесь нет посторонних. Давайте снимем вашу кангу и вам будет удобнее спать. А завтра утром снова двинемся в путь.
— И то правда,— отвечал Сун Цзян и снял с шеи кангу.
Перед тем как улечься, они втроем вышли на двор справить нужду. Небо было усыпано звездами. Сун Цзян приметил, что от помещения, стоящего в стороне от гумна, идет узкая тропинка. Вернувшись в помещение, стражники закрыли двери и легли спать. Сун Цзян сказал стражникам:
— А все же повезло нам, что хозяин усадьбы оставил нас ночевать.
Тут они услышали, что кто-то вышел из дому и ходит по двору. Сун Цзян выглянул в щелку двери и увидел хозяина в сопровождении троих работников. Светя факелами, они что-то осматривали кругом.
— Этот хозяин совсем как мой отец,— сказал Сун Цзян.— Все ему надо посмотреть самому. Не пойдет спать до тех пор, пока все не проверит.