— Если вы, почтенный брат, любите свежую рыбу, так разрешите мне пойти и принести несколько штук,— сказал тут Чжан Шунь.
— Вот и прекрасно! — воскликнул довольный Сун Цзян.
— Я тоже пойду,— предложил Ли Куй.
— Опять за свое! — сказал Дай Цзун.— Мало воды наглотался, что ли?
Но Чжан Шунь рассмеялся и, взяв Ли Куя за руку, сказал:
— Ничего, сейчас я пойду вместе с тобой, посмотрим, как нас встретят.
Они спустились вниз и пошли к реке. Чжан Шунь тихонько свистнул, и все лодки на реке сразу же подплыли к берегу.
— У кого есть золотой карп?
— Сюда, ко мне идите!
— У меня тоже есть! — разом отвечали из нескольких лодок, и быстро набрали десяток золотых карпов.
Чжан Шунь выбрал четыре самых крупных рыбы, потом отломил ветку ивы и нанизал этих карпов на нее. Отдав их Ли Кую, он сказал, чтобы тот возвращался в «Павильон Лютни» и заказал там суп. Сам же Чжан Шунь остался чтобы распределить рыбу по сортам и открыть торговлю; у весов стояли его подчиненные и взвешивали рыбу. Затем Чжан Шунь тоже вернулся в «Павильон Лютни», чтобы провести время в обществе Сун Цзяна.
Сун Цзян поблагодарил Чжан Шуня за рыбу и сказал:
— Зачем вы принесли так много? Вполне достаточно было бы и одной.
— Не стоит и говорить о таких пустяках,— возразил тот.— Не сможете съесть сейчас, возьмете с собой и съедите после.
Ли Куй и Чжан Шунь заняли места за столом по старшинству. Ли Куй сказал, что он старше, и занял третье место, а Чжан Шунь сел на четвертое.
Слуге приказали принести кувшин лучшего вина «Весна в яшмовом кувшине», а также морских деликатесов, фруктов и прочих закусок. Чжан Шунь сказал слуге, чтобы из одной рыбы сварили суп, сдобренный перцем, а другую, нарезав мелко, приготовили на винном пару.
И вот, когда они вчетвером сидели и выпивали, поверяя друг другу свои самые сокровенные мысли, в комнату вдруг вошла девушка лет шестнадцати, в легком летнем одеянии, и, почтительно отвесив им четыре глубоких поклона, запела песню.
Этим она прервала рассказ Ли Куя об его бесчисленных героических делах. Остальные трое стали слушать ее.
Ли Куй вспыхнул и, вскочив на ноги, двумя пальцами толкнул девушку в лоб. Девушка вскрикнула и упала на пол. Все бросились к ней и увидели, что ее розовые, как персик, щеки приняли землистый оттенок, а маленький рот умолк. Тут слуги «Павильона Лютни» выступили вперед и преградили дорогу четырем приятелям, чтобы задержать их и заявить о них властям.
Поистине:
О том, как Сун Цзян и его друзья избежали неприятностей в «Павильоне Лютни», рассказывает следующая глава.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Итак, Ли Куй толкнул двумя пальцами девушку, и та упала замертво. Приятелей задержали, и хозяин, обращаясь к ним, спросил:
— Как же теперь быть, почтенные господа?
Видно было, что он совсем растерялся. Затем он приказал слугам оказать девушке помощь. Лицо ее смочили водой, и вскоре она пришла в себя. Ей помогли подняться. Тут все заметили, что у нее на лбу сорван кусочек кожи: это и было причиной обморока.
Все очень обрадовались, когда девушка очнулась. Но ее родители, услышав, что дочь толкнул «Черный вихрь», до того испугались, что долго не могли двинуться с места и уж конечно не осмеливались сказать обидчику ни единого слова. Понемногу девушка оправилась и заговорила. Мать привела в порядок ее прическу и украшения, потом взяла платок и повязала голову дочери.
— Как вас зовут и откуда вы пришли? — спросил их Сун Цзян.
— Мы скажем вам всю правду, уважаемый господин,— отвечала на это старуха.— Наша фамилия Сун, и когда-то мы жили в столице. Эта девушка — наша единственная дочь, зовут ее Юй-лянь. Отец обучил ее нескольким песенкам и кое-как устроил сюда, в «Павильон Лютни», чтобы она пением зарабатывала на жизнь. Да вот беда, она у нас слишком опрометчива и иногда делает глупости. Вот и сейчас, не посмотрела на то, что вы тут беседуете, вошла и сразу же запела. Сама виновата. Уважаемый господин по неосторожности поранил ее немножко, но не стоит, конечно, обращаться к властям и впутывать вас в это дело, уважаемые господа.
Видя, что женщина рассуждает довольно разумно, Сун Цзян сказал ей:
— Не могли бы вы послать со мной кого-нибудь в лагерь? Я дам вам двадцать лян серебра, чтобы ваша дочь могла хорошо отдохнуть. А потом вы выдадите ее замуж за доброго человека, и ей больше не придется петь песенки в таких местах.