— Я сказал, не называй меня больным! Болен весь мир, только не я!
— Чертов больной извращенец, там, в привате, наверняка, кончил в штаны, пока я была с тем мужчиной? Да, Вова? Больной сукин сын!
Меня словно прорывает, оскорбления сыпятся одно за другим, да и плевать уже, я не собираюсь все это терпеть, выкидываю перед собой руку, крепко сжимая лезвие, парень останавливается, вид у него совершенно дикий, лицо пунцово — красное, на губах пена. Он смотрит на мою руку и тут же мерзко так улыбается.
— Не любишь ты по-хорошему, тебе надо, чтоб тебя били и унижали.
Хватает за запястье, резко дергая на себя с пола, рука выворачивается, лезвие, все еще крепко сжимаемое мной, острым краем проходит по его ребрам, но он словно не чувствует боли, прижимает меня к себе, другой рукой хватая за волосы. А я чувствую, как рука идет дальше по его животу.
— Ааааа….сука.
Снова отталкивает, прижимая свою руку к животу, тут же смотрит на ладонь, которая вся в крови, смотрит на меня, а я наблюдаю, как по светлой ткани футболки расползается багровое пятно крови.
— Ты меня порезала, сука, блядь, порезала!?
Володя кидается на меня, я изворачиваюсь, в два шага оказываюсь возле дивана, тут же толкаю его, пока он не накинулся снова, да так неожиданно сильно, что он спотыкается об упавший в нашей перепалке стул, летит спиной назад, ударяется головой об стол и падает на бок на пол.
Меня всю колотит, смотрю на парня, потом на свои руки, они трясутся. Лезвие в крови, другая ладонь тоже, логотип клубной футболки на мне тоже весь заляпан кровью. Откидываю лезвие, снова смотрю на парня, в голове пульсирует боль. Он лежит и не шевелиться, обвожу комнату взглядом, не знаю, что хочу найти, наверно, нужен телефон, чтоб кому-то позвонить, чтоб приехала скорая. Но тут же одергиваю себя, вместе со скорой приедет полиция, и меня посадят. Меня точно закроют.
Володя лежит на боку, на его футболке огромное пятно крови. Голова так странно запрокинута, но я не вижу его лицо, подходить страшно.
Я что, убила его?
Глава 25 Агата
Агата
Так, спокойно, только спокойно.
Останавливаюсь на месте, закрываю глаза, дышу глубоко. Как там говорят психотерапевты, надо сосчитать до десяти, представить себя в хорошем месте. Да, вот именно сейчас я открою глаза, и то дерьмо, что окружает меня, исчезнет как в сказке.
Но Вова все так же лежит на полу и вроде бы не дышит. Подхожу ближе, с другой стороны, всматриваюсь в его лицо, сажусь на корточки, все также продолжая сжимать лезвие в руке. Протягиваю левую руку, хочу потрогать пульс на сонной артерии, но передумываю. Беру за запястье, прижимаю два пальца, стараюсь не смотреть на окровавленную футболку, которая еще больше пропиталась кровью, но глаза сами собой останавливаются на ней.
Задерживаю дыхание, но стук собственного сердца мешает услышать пульс этого долбаного маньяка. Господи, только не умирай, странная, конечно, молитва за маньяка, но мне так не хочется быть его убийцей, а потом мотать срок за этот кусок говна.
Не могу понять, есть пульс или нет, вот совсем я не доктор, но что-то все-таки ощущается. Жив еще, значит, но надо срочно отсюда уносить ноги. Первая мысль, конечно, была связать любителя фотографии по рукам и ногам, но при этом придется трогать его. Но если я еще дольше проторчу здесь, то от запаха крови вывернет наизнанку мой пустой желудок точно.
Начинаю бегать по комнате, шарю глазами по всем поверхностям, стараясь ничего не трогать. Но потом плюю и на это, все еще сжимая лезвие, переворачиваю на столе и полках книги и тетради, пачкая их в крови, ищу телефон, надо хоть с кем-то связаться, чтобы вытащили меня отсюда, пока этот не очнулся.
Бегу на кухню, скляночки, баночки, на плите готовая кастрюля супа, это от нее невероятный аромат, желудок урчит. Но и тут ничего нет. Прихожая, но сворачиваю в ванну, быстро отмываю под ледяной водой руки. Вода багровыми струями стекает по белой керамике. Отмываю лезвие, вытирая его о полотенце, не оставляя своих следов, хотя они, наверное, здесь повсюду.
Смотрю в зеркало: чумной вид, бледная кожа, под глазами круги, в глазах лихорадочный блеск, как у наркомана без дозы, но в них еще безумный страх. Представила, как сейчас в квартире выломают дверь и ребята с автоматами заломают мне руки. А я, такая красивая в крови да без трусов, с маньяком барменом, может быть уже отдавшим душу. Интересно, чтобы я подумала, увидев такую картину и таких персонажей, как мы?
Надо хоть что-то на себя надеть и убираться из этого «милого гнездышка» с розовым полотенцем и зубной щеткой. Внутри всю трясет, как алкаша с похмелья, не хочу думать о том, что я его убила, о том, что сделала. Не сейчас. Ведь это же была самооборона? Но, сука, где он спрятал телефон?