Ищу в прихожей, обшаривая карманы висящих там курток и пальто. В одной нахожу ключи от машины, сжимаю в руке.
— Да, блядь, где же ты, сука, прячешь его?
Кидаюсь к двери, дергаю ручку, кручу барашки, но дверь закрыта изнутри на замок, и ключа тоже нет.
— Сука! Сука! Тварь долбанная!
Бью по двери кулаками, пинаю ногами, хочется рыдать и плакать от своего бессилия. И почему я не послушала Морозова и поперлась в этот чертов клуб? Дура! Какая же дура! Всегда была дурой.
— Так, ищем ключ. Агата, спокойно, надо найти ключ.
Искать телефон, наверное, совсем не актуально, ну что я скажу, я даже адреса не знаю, где нахожусь. Машинально смотрю на полку с обувью, мои сапоги, те самые, с рифленой подошвой, в которых я танцую. Быстро надеваю, садясь прямо на пол. Руки трясутся, да и саму всю трясет, но как заканчиваю, вижу на полке старые газеты и конверты. Выдергиваю один, перед глазами все плывет, вытираю слезы. Переулок Лесной, дом три, квартира пятнадцать — на бумаге четко отпечатан адрес.
Бегу на на кухню, смотрю в окно, высоко, наверное, этаж пятый. За окном ни то день, ни то уже вечер, потому что хмуро, серые тучи нависают над самыми крышами, моросит дождь. Шикарная погода, все, как я люблю, все, как всегда в моей жизни. Ситуация дерьмовая, как и погода, настроение в тему.
Вижу две старые пятиэтажки, справа двухэтажный барак, прямо под окном детская площадка с деревянным грибком и ржавой качелью. В руках все еще ключи от машины, хотя даже не помню, что у него за машина была. Но надо найти ключ от входной двери.
Совсем не вариант — бить стекло табуреткой и кричать о помощи. Я, конечно, дурная и, может быть, глупая, но то, что Коваль с ребятами может меня тоже искать — этого я совсем не исключаю. Да и кто тут поможет, окраинаа, все только плотнее закроют окна и задернут шторы.
Выдвигаю все шкафчики кухонного гарнитура, выбрасывая то, что не надо, на пол. Встаю на табуретку, задираю голову, вижу, что прямо на высоком холодильнике лежит телефон. Хватаю его, отбрасывая на стол ключи от машины, обыкновенная кнопочная звонилка. Никаких сенсорных экранов и графических паролей, просто трубка. Легко разблокирую, радуюсь, как ребенок этому, набираю номер Свята, я знаю его наизусть, знаю номера обоих братьев Шиловых, но в трубке только тишина.
Трясу в руке, снова прикладываю к уху. Почти ломая ногти, начинаю разбирать телефон, но в нем нет сим-карты.
— Сука ебаная! Ну отчего же так не везет?
Кидаю на стол, хватаюсь за голову. Быстро срываюсь в комнату, падаю на колени, как можно аккуратней шарю по домашним штанам, что на парне. Осмелела до такой степени, что уже все равно, в отключке он или умер. Я просто хочу выбраться отсюда, просто хочу выйти, просто хочу домой. Но ничего нет, совсем ничего.
На столе ноутбук, вывожу из спящего режима, но он требует пароль.
— Что за блядство.
Задираю голову, смотрю по углам, в дальнем противоположном углу странный шарик, это камера.
— Вот же извращенец долбанный.
Открываю шкаф, перерываю вещи. Должен, должен быть у него телефон и ключи от квартиры. Где-то он все это прячет? В дальнем углу натыкаюсь на что-то твердое, замотанное в тряпку. Вытаскиваю, это мой кожаный рюкзак, точно мой. Расстегиваю замок: мои вещи, те, в которых я пришла, спортивный костюм, кроссовки, кошелек, телефон. Значит, этот маньяк успел сгонять в клуб, как-то забрать мои вещи, привезти сюда. Вот же тварь какая.
— Господи, спасибо.
Но радуюсь рано, когда понимаю, что он не включается, потому что батарея севшая. Снова в рюкзак, ищу зарядчик, кое-как нахожу, включаю в розетку за дверью у дивана. Телефон мигает синим огоньком, шкала зарядки плавает на цифре ноль. Сидя на полу, сжимая телефон в руке, гипнотизирую экран. Вот через несколько минут появляется один процент, включаю телефон, сразу приходят десятки уведомлений о входящих сообщений и непринятых звонках.
Даже посмотрю, что и от кого, машинально захожу в приятные вызовы, чтобы не искать в телефонной книге, самый первый номер без имени, просто цифры.
Морозов.
Длинные гудки.
Никто не отвечает.
Кусаю губы.
— Да, — голос резкий и строгий.
— Глеб, Глеб, это Агата. Переулок Лесной, три, квартира пятнадцать, это из клуба, бармен, он меня…
— Это не Глеб, — строгий мужской голос перебивает, а я замолкаю, не договаривая фразу. — Он занят, что-то передать?
— Нет, нет, ничего не надо.
Отключаю, вытирая со щек что-то влажное, это слезы, а я и не заметила, как плачу. Почти не глядя, заученные наизусть цифры, два гудка.