— Выходи, — тот же парень, выйдя из калитки, махнул стволом, приказывая выйти из машины.
Ну, с богом, Морозов.
— Подними руки и повернись.
Меня обшаривают, конечно, находят ствол, можно было вывернуть ему руку, и из его же автомата прошить насквозь, но я пока держусь.
— Самый умный, да? Думал, не найду ствол?
— Типа того.
— Иди уже.
Да, не гостеприимные здесь люди, ну что с них взять, криминальные элементы. Захожу за ворота, оглядываюсь по сторонам, большое пространство, на сером газоне лежит тонкий слой нерастаявшего снега. Несколько собак заливаются лаем, но мне их не видно. Пара парней, но уже без автоматов, у ближнего домика, провожают нас взглядом.
Замечаю еще несколько в другой части, уже у большого дома, иду намеренно медленно, стараясь все рассмотреть. Забор не очень высокий, за ним ели, слишком близко. Несколько построек, четыре машины, камеры по углам зданий. Идем к дальнему домику, который я сразу и не заметил.
Черт, ладони вспотели, внутри всего колотит. На службе было все иначе, я четко выполнял свое задание, сейчас я безоружен, словно без рук. Чем я могу ей помочь? Жива ли она?
Но тут я застываю на месте, мой конвоир сзади тоже. Из того дома, до которого мы не дошли десять метров, выходят люди, Коваль, Шакалов, их я узнаю сразу. Шакал останавливается, смотрит в небо, замечаю, что идет снег, вот только что его не было, а сейчас крупные хлопья кружат в воздухе. На нем кожанка, накинута прямо на голое тело, на руках кровь, в пальцах зажата сигарета.
— Ну, хоть вздохнуть нормально можно, заебался в этом подвале вонючем. Приберите там все, а то блевону, как девчонка.
Шакал продолжает курить, задрав голову к небу, а у меня желание кинуться на него и разорвать на части. Остальные тоже закуривают, только Коваль сверлит меня взглядом и мерзко ухмыляется.
— О, так это тот самый мужик, что говорил про алмазы? Кто такой? Откуда взялся?
Шакалов кивает в мою сторону, обращаясь к своему главному помощнику.
— Фуфел, понты одни, ебарь нашей танцульки. Спасать приехал.
— Агатки?
Шакал сплевывает, выкидывает сигарету и внимательно смотрит на меня.
— Мммм…как интересно, значит, моя любимая кукла скакала не только на моем члене, вот же сука. Где там она? Выблевалась уже? Где эта сучка?!
Теперь смотрю только на то, как Агата неуверенно переступает порог, выходит со всеми на улицу. Ладонью прикрывает рот, не поднимая головы, смотрит под ноги, на ней только спортивный костюм, тот, в котором она была дома, и кроссовки. Быстро пробегаюсь взглядом по фигуре, одежда не разорвана, руки-ноги целы, но я совсем не вижу ее лица.
— Звездочка моя, смотри, кто к нам пришел, кто примчался на коне спасть принцессу.
Шакал мерзко ржет, несвязная речь, он переступает с ноги на ногу, снова закуривает, размахивая руками. За поясом на спине торчит ствол, а вот это плохо.
Агата поднимает голову, смотрит сначала на него, потом поворачивается и встречается со мной взглядом. Десяток эмоций за несколько секунд, удивление, страх, надежда, отчаянье и боль, а потом она отворачивается.
— Я не знаю, кто это.
Не знает? Это такая игра?
— Ну как, не знаешь? Посмотри внимательнее, — Шакал дергает ее на себя, прижимая спиной, сдавливает шею, заставляя смотреть на меня. — Ну как, милая, посмотри внимательнее, что, не припомнишь? А Андрюша говорит, что твой мужик.
Делаю несколько шагов вперед, но чувствую, как мне в спину упирается дуло автомата. Срабатывает инстинкт, замираю на месте, не сводя с Агаты взволнованного взгляда. Вижу, как ей больно, но терпит, только облизывает губу, снова замираю, сжимаю кулаки.
— Я не знаю, о чем ты.
— А вот он знает, говорит даже, что знает, где мои алмазы.
— Он не знает.
Она совсем не смотрит на меня, белый снег кружит и падает на ее распущенные темные волосы. Все, как в моем сне, там еще была яркая кровь, алыми брызгами на земле, покрытой снегом.
— Шакал, завязывай этот спектакль, твоя дурь всех заебала.
— Мне не ответили, что это за хер?
— Да какая разница, он уже труп.
Коваль выкидывает сигарету, он расслаблен, ему на самом деле надоело все это, и всерьез меня никто не воспринимает. Агата лишь на миг вскидывает глаза, полные сожаления.
— И то верно. Так где мои алмазы? Эта лживая сука божится, что не знает, ее дружки — жмуры.