Он переводил гневный взгляд с одного говорившего на другого, нервно сжимая кулачки.
– Уж не ты ли тут лошадь?! – посерьезнел один из оскорбителей.
– Ах ты, сопливый ромейчик! – налетел на него другой.
Светлокожий малыш от толчка отступил назад и ткнулся спиной в другого голого мальчишку, который толкнул его обратно. Затем, все повторилось снова, только с боков. В конце концов, он оказался в дорожной пыли, у ног обидчиков.
– Бей ромеев!!!
– Смерть язычникам!
Шестеро крепких хулиганов набросились на одного. Тычки и пинки посыпались спереди и сзади, ткань с бедер слетела и путалась под ногами обидчиков. Закрывая руками голову и лицо, мальчик катался по земле, пытаясь уворачиваться от, сыпавшихся на него со всех сторон, ударов.
Из ближайшей подворотни выскочила пара мелких собачонок, таких же визгливых и агрессивных, как местные мальчишки, и принялась громко тявкать и бегать вокруг дерущихся, добавляя шума к происходящему безобразию.
– Ах вы, разбойники! Шомронимцы! – появилась на пороге одного из ближайших домов, пожилая женщина, – Вот я Вам! Я все вашим отцам расскажу, когда они домой вернутся!
Хулиганы замерли, а потом бросились врассыпную, оставив в дорожной пыли неподвижное светлое тельце. Одна из отчаянно тявкавших собак, подбежала, обнюхала и тут же, заскулив, бросилась прочь.
– Ай, ай-яй-яй! – всплеснула руками пожилая женщина, – Да это ж сынок Мириям и Ёзифа!..
……
«Дом, милый дом…» – я лежал в своей кроватке, на соломенном тюфяке, укрытый теплым овечьим одеялом. И видел сон, так словно все это происходило со мной наяву.
«Как достали все на работе… Директор – дурак!.. Сотрудники – лентяи! Все прикидываются идиотами. Еще и живот разболелся к вечеру… Проклятье! Только бы не опять…»
Я снимал с себя тяжелую верхнюю одежду и вешал ее на изогнутые крючки, торчащие из стены.
– Мама, привет! – мой самый светлый и любимый человечек прибежала на звук открывающейся двери и обняла меня за талию.
– Тихо, тихо, Светочка, – ласково отстранил я дочку, – У мамы все болит…
– Мамочка, скорей проходи! – перебила меня Света, – Ты, наверное, кушать хочешь? Я такую кашку сегодня сделала, Барби и Кену6 очень понравилась. Пошли, мы тебе специально оставили!
– Спасибо, родная… Но я пока ничего не хочу… – ответил я дочурке с ласковой улыбкой.
Переоделся, помыл руки, прошел на кухню. Хотел поставить кофе, но боль в животе заставила опуститься на стул.
«Боже, боже, боже мой!.. Опять начались эти боли в животе, отдающие в спину! Лежать, сидеть, ходить, просто невозможно… Неужели опять?.. За что же такие мучения!?.»
Хотел пройти в комнату, где были мои старые лекарства, но страшный укол внутри парализовал ноги! Сделав неловкий шаг, я опустился на пол. Боль стала нестерпимой, чтобы не закричать и не испугать дочку, я крепко сжал зубы и зажмурил глаза.
– Мамочка, мама! Тебе плохо? – Светик стояла надо мной и ласково, с детской непосредственностью, гладила по плечу, – Давай я тебе помогу?..
– Телефон… – чуть слышно прошептал я непонятное слово.
– Сейчас, сейчас!.. – заторопилась дочка. Ее личико передо мной исчезло, послышался приглушенный топоток.
– Вот! – дочурка приблизила к моему лицу гладкую тонкую дощечку – мобильный телефон, всплыло из памяти название, – Что? Кому ты хотела позвонить?
– Скорая… набирай… пожалуйста…
– Аллё! – серьезным голосом, копируя меня, сказала Света в телефон, там что-то ответили, спросили.
Ее лицо исказила судорога, рот поплыл в сторону, а из глаз потекли слезы…
– Скорей, маме очень плохо! Скорее!.. – сквозь слезы прохныкала она в телефон.
Ее слеза обожгла мне руку… Всегда такое милое, любимое личико было обезображено невыразимым горем.
– Мама, я не хочу, чтобы тебя опять увезли… Я не хочу опять к папе… Там эта, его… Мам, ну пожалуйста, не бросай меня!..
Глаза защипало от слез, дыхание перехватило! Мое сердце разрывалось от безысходности – «За что?»
Боль наполняла меня всю без остатка, тянула куда-то в сторону, приглашая погрузиться во мрак забвенья, обещающего скорое избавление.
И только светлый образ моего Светика удерживал сознание в этом мире. Заплаканное лицо единственной дочки в обрамлении золотых волос давало мне силу сопротивляться боли, оставаясь в сознании.
Руки, ноги, живот, грудь – все болело, тяжелая голова взрывалась болью при каждой попытке повернуться. Страшно хотелось спать, но закрывая глаза, передо мной снова и снова проходили события вещего сна. А эта девочка, такая чистая и прекрасная, почему-то называла меня мамой?.. А я, значит, чем-то болел… Другие люди… какая-то невероятная окружающая обстановка!.. Где это? Что это? Зачем?.. Я был поражен силой того человека, страдающего от страшной болезни, я хотел бы стать таким же сильным, но я снова проваливался во тьму забытья.