— Разумеется, я помню Хёчжона, — он выходит на улицу, и копы идут вслед за ним. — Он был здесь несколько дней назад, а потом пропал. Это происходит постоянно, — возле здания стоит небольшой фургон, из которого девушка с парнем вытаскивают коробки и заносят в помещение. Одного он хлопает по спине и просит управиться поскорее, чтобы снова снегом не замело. — Что я делал в тот день? Скорее всего, был здесь. Я всегда здесь.
— Почему вы не заявили о пропаже? — спрашивает Джису, поджав губы. Мужчина, с которым они говорят, тоже решает поработать и берёт одну коробку из багажника.
— А зачем? — он оборачивается. — Люди, которые здесь остаются, постоянно пропадают. Полиции плевать.
— Ну, мы же здесь?
— Раз так, то окажите помощь. У меня много коробок, — говорит он, всучив девушке в руку не особо тяжёлый ящик с консервами. Чонгук подавляет рвущийся наружу смех и устремляет взгляд в пол. Только ему тоже предоставляют возможность поработать и дают ящик с двумя пятилитровыми бутылками воды. — Вы молодой, возьмите ту, что потяжелее.
— Спасибо. Что насчёт Джи Наюн, Со Чоа? Они оставались здесь? — глядя на своего напарника, Джису улыбается, потому что Гук немного растерянно рассматривает тяжёлый балласт в своих руках.
— Да, я их помню, — мужчина кивает и идёт обратно в здание. — Они оставались здесь несколько лет назад, боролись с зависимостью, как и большинство здесь. Но они обе были очень милыми.
— Их убили, — говорит Ким.
— Что? — старик шокировано оборачивается и приходит в ступор, долго изучает взглядом двоих копов, ставит свою коробку на пол и нервно бегает глазами по земле. Гук присматривается. — Чёрт! О боже… Когда? Как?
— Мы думаем, их убил тот же человек, что похитил Хёчжона, — Гук поднимает ногу на ступеньку и кладёт тяжёлый ящик себе на бедро, потому что руки уже начинают ныть.
— Всё, что ты делаешь… — шепчет мужчина, снова опуская взгляд на землю. Джису и Чонгук переглядываются. Парень замечает, что невдалеке стоит очередь из детей, которые идут за здание. Среди них мужчина, одетый в неплохой костюм. Видимо, служба, — пытаешься что-то изменить. Это… просто не имеет смысла, да? Только «Божий план» имеет смысл.
— Вы выглядите обеспокоенным, отец, — хмыкает консультант.
— Обычно это моя фраза, — пожимает плечами мужчина и достаёт из внутреннего кармана плаща флягу, присасывается к ней губами. Чонгук замечает, что на его руке есть родинка, крупная, тёмно-коричневая и весьма заметная. Необычно для корейцев.
— Не думаете, что в этом и есть ценность вашей работы?
— Конечно думаю. Но за это приходится платить, понимаете? — он встаёт и подходит к ним ближе, переходит на шёпот. — Системе плевать на этих людей, пока они не умрут. Тогда это начинает нас волновать.
Приходят другие работники церкви и забирают коробки, Чонгук и Джису отдают им свои. Святой отец больше ничего им не говорит, он лишь протирает лоб платком и уходит, не сказав ни слова на прощание. Напарники снова переглядываются и решают, что сейчас будет лучшим решением просто уйти отсюда. Снова заговаривают обо всём они уже в участке, когда встречаются с Намджуном и кратко пересказывают ему всё.
— Он был враждебно настроен и не хотел, чтобы мы там были, — строит Гук догадки на основе своих наблюдений, пока они идут к главному офису.
— Верно, но у него есть право злиться, — Джису идёт впереди него и даже не оборачивается, чтобы ответить. — Ты сказал, что убийцы-миссионеры считают, что служат высшей цели.
— Священник с несколькими жертвами? Отец Луа сомневался в своей вере, — отрицательно качает головой психолог, они уже подходят к офису и входят внутрь. Хосока в помещении нет. — Наш убийца чётко уверен в своей миссии, — Гук проверяет наконец свой телефон и ругается себе под нос.
— Что?
— Моя сестра… раздражающе хороша в своём деле. Она заметила патрульных около комнаты Хёчжона и связала это с Ёнбином, — вздыхает он.
— И теперь хочет твой комментарий, — парень кивает. — Не отвечай. Если эта история всплывёт — начнётся паника. Мы не готовы к такому вниманию.
— Цель Ёнбина не в привлечении внимания. Не знаю, как он отреагирует, — шепчет Гук, смотря в тёмный экран своего телефона. Тут приходит Хосок с запакованной в белую обёртку коробкой и несколькими анкетами, ставит всё на стол перед диваном и поворачивается к младшему.
— Гук, тебе посылка, и, да, держите, — бумаги он отдаёт в руки лейтенанта и детектива. — Пришли записи из Оннури, сузили до промежутка времени, когда там был твой отец, но всё равно около пятидесяти имён.
— Исключил всех врачей?
— Сделал ли я свою работу? — усмехается ехидно Хосок, обнажая заострённый клык. — Ещё бы. Медсестры, охранники, администраторы.
— Я пробегусь по ним, но это займёт время, — предупреждает девушка. — В этом списке есть Со Луа?
— Не думаю…
— Вот и оно, — Ким-младшая оглядывает их всех. — Мы знаем, что Ёнбин использовал вымышленное имя. Возможно, что у него их было несколько? Например, как священник.
— Ты права, — Гук кивает и устремляет взгляд на посылку, с которой творится кое-что невообразимое. — Их должно быть несколько. Он анонимно убивал около двадцати лет. Немного дольше, чем Хирург. Он хамелеон, мастер скрытности. Хосок, кто принёс коробку?
— Курьер оставил у дежурного. А что? — хмыкает он, зажимая в зубах незажжённую сигарету. Гук кивает на неё, чтобы все обратили внимание.
— Из неё течет кровь.
◎ ◍ ◎
— Да что ж такое!
Ёнхи уже больше получаса стоит возле здания старшей школы, топчась на месте и сбивая снег ногами, рисуя ботинками нелепые рисунки на снегу, пытаясь вытерпеть долгие минуты ожидания. На телефонные звонки Тао, который обещал её проводить, не отвечает, а время уже переваливает за пять часов вечера. Они каждый день ездят на одном и том же автобусе домой, ежедневно китаец провожает её до дома, ссылаясь на то, что в округе много бешеных собак, а на руке девушки до сих пор хранится след от цепких зубов, но на деле он просто не хочет, чтобы кто-то такой же двинутый, как Субин, снова навредил ей. Так сказать, такая дозволенность позволительна ему одному. И хоть парниша с музыкалки её давно не терроризирует, а на совместных занятиях даже не обращает внимания, вегугин всё равно бесконечно нервничает. Потому что добычу могут увести из-под носа, и тогда он отправится вслед за Идоном, ведь Сокджин избавляется не только от человеческого мусора, но и от бесполезных шавок вроде него. И всё-таки сегодня его почему-то нет. Ёнхи не знает, почему, хотя она видела его в школе пару раз, мелькал. Она заметила, что он часто один и постоянно зависает в учительской. Ну, зависает, ведь теперь ему не с кем общаться — учителя Чон Джихёка посадили за попытку нападения. Она знает обо всём этом, потому что живёт с отцом-копом. Такие вещи для семьи не тайна и не секрет.
Она стоит ещё десять минут, набирает номер ещё сотню раз и, не получив ни единого отклика, идёт домой одна. Сегодня очень загруженный день, много сложных предметов, а ещё на дом задали очень много домашки. Она жалеет о том, что провела почти целый час, дожидаясь… друга из школы. Или не из школы? Иногда он приходит ради неё, чтобы забрать и провести, и в такие дни она часто возмущается и просит больше так не делать, потому что ей неловко, она самостоятельная и, вообще, он дурак. Но он всё равно продолжает. Надоедливый вегугин ещё больше её раздражает, ведь из тихого и замкнутого он становится болтливым и выедает мозг ещё больше, хотя она не замечала, чтобы он так же общался с другими учениками. Ей кажется, что он вообще всех избегает, но ей никакого дела ведь до него нет? Правильно, нет. Именно поэтому она сейчас идёт домой и лишь иногда оборачивается к школе проверить, нет ли там никого до сих пор. Просто чисто из бюрократии, мало ли кто-то появится и ей придётся ускорять шаг.