В темноте лица девушки не видно, но Гук видит, что она полностью обнажённая, стоит перед ним, сокрытая пеленой ночи. Делает шаг вперёд, в тусклый свет луны из витража. Брюнет видит длинные волосы, мокрые от воды, и содрогающееся в дрожи молодое тело.
— Найди меня, — она отводит взгляд. Чонгук моргает и больше её не видит, зато ему кажется, что впереди располагается мыльный театральный пустой зал с красной сценой. У края кровати резко появляется незнакомка, смотрит исподлобья и цепляется руками с отросшими ногтями в одеяло, одёргивает его, парень быстро ложится на спину и смотрит в потолок, чтобы не видеть её. Он догадывается, кого видит, но спрашивает:
— Кто ты? — катана прорезает кровать насквозь прямо рядом с ним, в сантиметре от его бока. Сердце подскакивает к горлу. — Это… просто сон. Просто подсознание издевается надо мной… Шутит злую шутку, — катана снова врывается в матрас уже возле ноги. Через секунду уже возле его головы, он отчётливо видит, как лезвие сверкает совсем рядом, и он снова несдержанно кричит. — Это просто сон! Просто сон…
Меч прорезает его грудь насквозь, прямо в сердце, боль распространяется по всему телу слишком быстро для того, чтобы он успевает понять. Глаза наполняются слезами непроизвольно, губы распахиваются в немом крике. Лезвие покидает его грудь тогда, когда он становится просто лежащим бездыханным телом в своей собственной спальне.
◎ ◍ ◎
— …В общем… — держа в руках плюшевую панду и поглаживая её по мягкой искусственной шёрстке, говорит клиент. — Сны всё так же ужасны.
— Можно и так это описать, — Хиджин кивает. Гук пересказывает ей всё содержание своего сна, который практически не отличим от реальности, и она понимает, что наступил тот самый момент, которого она так сильно боится.
— Этот ужас — олицетворение всего, через что я проходил, — он не находит в себе сил поднять взгляд на терапевта, поэтому смотрит под стол.
— Почему?
— Моё подсознание… показывает главный вопрос, который мучает меня с момента возвращения к отцу, — профайлер всё же откладывает в сторону плюшевую игрушку и направляет взор на врача. — Что произошло, когда я нашёл девушку в чемодане?
— Твоё потерянное время, — утвердительно отвечают ему, парень устало выдыхает.
— Но как только я начинаю находить ответы…
— Твой отец в карцере, а NIA снимают тебя с дела, — Хиджин поджимает губы, пытаясь донести до Гука: вести дело в его состоянии жизненно опасно.
— Настоящий удар кинжалом в сердце, — улыбается Гук, и женщина прячет взгляд, но не может спрятать снисходительной улыбки. — Это почти что слишком, как мне кажется. Вы не согласны?
— Я не могу согласиться с твоими чувствами, Чонгук, — терапевт пожимает плечами. — Это твои чувства. Но твой ужас нужно расценить по-другому. Этот сон возбудил тебя? — внешне Чонгук никак не реагирует, но внутри его всего встряхивает. Взгляд он не отводит, но становится более напряжённым.
— Вы хотите сказать, в сексуальном плане? — женщина кивает, и Гук нервно усмехается, насмешливо поднимая брови. — Меня закололи.
— В тебя вонзили… меч.
— Ладно, — соглашается он. — Там были… некоторые эротичные моменты.
— Чонгук, что если этот сон… — она отводит глаза, подбирая несколько секунд правильные слова для выражения своей новой мысли, — это другая сторона твоего подсознания, которая требует, чтобы её услышали? Сторона, которой нужен сон… пища… и нужен секс.
— Похоже на фрейдизм, но ладно… — неуверенно отвечает парень, опустив глаза в пол.
— Не всё крутится вокруг твоего отца. Может быть, это твой шанс… что-то изменить. Поделать что-то… нормальное.
— Нормальная жизнь? — вздёрнув бровью, спрашивает клиент, на что получает положительное «угу». — Звучит странно, но…
◎ ◍ ◎
The Isley Brothers — It’s Your Thing
После сеанса мир приобретает немного более яркие краски, потому что Чонгук чётко ставит перед собой цель — забыть обо всех убийствах, делах, анкетах, судах, и зажить поистине настоящей нормальной жизнью. Да, он до сих пор безумно хочет, чтобы этого Ёнбина засадили в тюрьму на пожизненное или приговорили к смертной казни, но дело перешло в NIA, а он знает их, и уверен, что они справятся. Хочет в это верить. А сейчас он идёт по украшенным к новогодним праздникам улицам, рассматривает ряды искусственных ёлок. Время уже близится к вечеру, темнеет, и деревья, подведённые гирляндами, сияют в темноте. Чонгук сворачивает на Итэвон, где сейчас огромные толпы людей, разбегающиеся по ресторанам, барам, клубам, многочисленные уличные лавки с едой открыты и пользуются спросом у туристов. Чонгук вдыхает холодный воздух, осматривается и думает о Тэхёне. Ему хочется побыть с ним в такое время, раз уж он начинает жить нормально, им стоит поговорить обо всём и обсудить их самих. Поэтому брюнет набирает номер и ждёт ответа.
— Привет, Гугу, — мягко и аккуратно, как всегда. Гук улыбается, чувствуя себя более свободным и, наконец, расслабленным.
— Хён, ты знаешь, где находится Итэвон?
— Э, да… А что? — недоумевает он.
— Приезжай, я… хочу сводить тебя в один бар, — улыбаясь так, что сверкают зубы, говорит парень и в предвкушении дожидается ответа. Никогда раньше он не был так взбудоражен не очередным делом об убийстве, а просто встречей с человеком.
— Ты ударился сильно? Что случилось? — голос звучит действительно обеспокоено, на что младший в трубку смеётся, смотря на то, как между рождественских декораций бегают дети.
— Всё в порядке, честно. Возьми с собой Джухён, поедим вместе. Жду вас, — и отключается.
Гук идёт вдоль лавок, рассматривает всевозможную еду: клубнику в карамели, корндоги, шашлычки на шпажках, токки в остром соусе, рыбные пирожки, булочки с фасолью. Завороженный запахами и видами еды, не видевший нормального питания желудок парня урчит, а сам он с тоской думает о том, что сможет сесть и поесть только где-то через двадцать минут.
— Чонгук? — он дёргается от неожиданности и поворачивает голову к подошедшей девушке. Распущенные русые волосы отражают цвета горящего Итэвона, а серёжки блестят так же ярко, как и звёзды.
— Миён, — растерянно улыбается он. — Что ты здесь делаешь?
— Я живу тут неподалёку, — она указывает куда-то вперёд, в сторону спального района, которому не очень везёт находиться рядом с самой шумной улицей Сеула.
— Какое совпадение, мой психотерапевт тоже здесь рядом.
— Ты ходишь к терапевту? — удивлённо спрашивает Чо и улыбается. — Проведёшь меня до подъезда?
— Конечно, — парень соглашается, потому что… а почему нет? Тэхён приедет через пятнадцать минут максимум, так что он вполне успеет сходить туда и обратно. Они идут вдоль ресторанов и баров, откуда слышна громкая музыка и шумные разговоры. — Всё хотела спросить. Как дела у твоей матери?
— Больше не вооружена, — немного взбудоражено отвечает он, жестикулируя одной рукой, что находится не в кармане пальто. — Всё ещё немного опасна.
— Отлично. Все женщины должны быть немного опасными.
— Миён, можно… — он делает несколько шагов вперёд и поворачивается к ней лицом, идёт задним ходом, про себя молясь ни с кем не столкнуться и уж тем более не упасть прямо на мокрый асфальт. — Я задам тебе вопрос? — Гук осекается и толкает язык за щёку, вспомнив о том, что у него есть Тэхён и на сегодня у них запланирована встреча. Ветер в его голове быстро сметает все мозги, но, благо, он успевает всё разложить по полочкам. Миён симпатичная девушка, но Гук, кажется, уже занят. — А, знаешь… не бери в голову.
— Ну, как скажешь, — она загадочно улыбается и смотрит в сторону подземного перехода. — Ты, наверное, здесь ждал кого-то? Дальше я пойду сама, здесь всего пять минут. Да встречи, Чон Чонгук.