Когда их вновь оставляют одних, мужчины садятся ближе друг к другу и листают весь фотоальбом, но нет ни единой целой фотографии Сокджина. Шинвон тяжело вздыхает.
— Это бесполезно. Они все одинаковые. Думаю, Сокджин тут недавно был. Он знал, что если Юто его подозревал, то сюда придут с обыском. Поэтому он убедился, чтобы мы не смогли опознать его, — мужчина тыкает чёрствым пальцем в искажённые лица на страницах книжки.
— Попробуйте узнать, когда он был тут. Я пока осмотрюсь здесь, — женщина возвращается обратно в столовую, и Гук вздрагивает. — Хори, можно мне воспользоваться вашей ванной?
— «Могу ли я» воспользоваться вашей ванной, — поправляет его старушка. — Слабое владение грамматикой — путь в преступный мир. И да, можете. Первая дверь наверху.
Чонгук благодарит её и тихонечко идёт к лестнице, поднимается наверх. Там темно, но всё ещё видно, что и где, парень осматривается вокруг. В конце коридора видит дверь с табличкой «Сокджин». Его детская комната. Руки слегка потряхивает, сердце стучит, но он делает первый шажок. Это может помочь найти разгадку. Комната не закрыта плотно, он видит щель, толкает от себя дверцу. Он видит робота на тумбочке перед зеркалом, плюшевого медведя, коллекционную машинку, диплом. Над широкой кроватью висит крест. Рядом стоит шкаф с замком и, к счастью, сейчас его можно открыть без ключа. Чонгук успокаивает себя, свой разум, включает фонарик и подходит к шкафу, тянет за ручку на себя. Первое, что попадается на глаза — детские вещи, а дальше… царапины на стенках, два железных кольца в полу, как в старой машине отца, испорченные ногтями дверцы. Мозг Гука рисует следующую картину: мальчика закрывают в шкафу за оплошность, наказывают его таким образом. Он царапает стены и пытается выбраться, пока бабушка стоит снаружи. Или дедушка.
Участок.
— Соён! Соён, — Намджун, запихивая телефон в карман, подходит к спецагенту и её напарнику. Немного отвлекает их от увлекательного диалога. — Свалочник убил Юто и Мину. У Гука есть зацепка.
— Что? — возмущается она. — Ваш пацан всё это время работал над моим делом, хотя я ясно сказала ему этого не делать? Где он? — Намджун не отвечает, поэтому она осматривает помещение и находит Джису вместе с другими детективами в сторонке, которые тоже слушают. — Где сейчас Гук?
— Мы… не знаем.
Квартира госпожи Ким Хори.
Чонгук возвращается обратно и садится за стол, доставая вибрирующий мобильник и сбрасывая звонок от капитана. Женщина отчётливо слышит это.
— Никаких телефонов за столом, господин. Так вот, Джин-и всегда был тихим мальчиком, — продолжает рассказывать она, а Гук смотрит на стол и замечает краем глаза, как тёмное, густое, бурое пятно растекается по покрытой прозрачной скатертью поверхности. Осторожно поднимает взгляд, уже не слыша женщину, и видит Шинвона. Видит его перерезанное горло и отсутствие жизни в глазах. Сидит он, как прежде, и голова его чуть наклонена вбок, а рот раскрыт. — Он был очень наблюдательным, внимательным. Он часто просиживал в гараже с Сыромом. Ему было интересно, как устроены вещи.
— Сокджин здесь, — твёрдо говорит Гук.
— Джин-и дома?! — счастливо вскрикивает женщина, вскочив на ноги. — Как раз пора подавать пирог! — от движения стола мёртвое тело бывшего копа падает прямо на пол. Чонгук подскакивает к нему, пытаясь хоть как-нибудь привести того в чувства, но травмы несовместимы с жизнью. Уже ничего нельзя сделать. — Джин-и, милый, ты забыл о втором!
— Вы знали. Вы позвали его, — шипит Гук. — Где он?! Где Сокджин?
— Мой Джин-и избавляется от мусора! — кричит она, смотря куда-то под потолок. Чонгук бросает взгляд в окно, в темноте вечера какой-то тёмный силуэт шмыгает, позволив себя увидеть. Это точно он. Гук вспоминает о том, что мужчина пронёс с собой незаконно оружие, и вытаскивает его из внутренней стороны куртки, висящей на спинке стула. — Джин-и! Он здесь! Он хочет поймать тебя.
Гук выходит на улицу, чтобы встретиться со своим худшим врагом лицом к лицу. В голове всплывает образ Дженни, жизнерадостный и светлый, а потом её мертвое тело. Ярость закипает. Либо сейчас, либо никогда.
Квартира четы Чон.
— Поговорите с нами! Можно задать вам вопрос?!
Соын ходит по гостиной, измеряет её шагами, слушая крики под подъездом, у которого после вышедшего интервью появляется куча репортёров. На кофейном столике лежит фотография улики, которая уже мозолит глаза. Ей нужно идти. Соын надевает куртку и спускается на первый этаж, выходит на улицу, где её сразу ослепляют вспышки многочисленных камер, повсюду тычут мохнатыми микрофонами для хорошего звука. Она набирается смелости и говорит, когда все затихают:
— Как вы знаете, мой бывший муж Чон Джихёк…
Чонгук с пистолетом наготове, спустив предохранитель, крадётся вокруг дома, всматриваясь в темноту улиц, избегая освещённых мест. Вряд ли убийца, скрывающий своё лицо, свою личность, станет так легко показывать себя.
— …осуждён за серию убийств. Сейчас он в психиатрической больнице за совершение четырёх убийств. Но я уверена, что их было больше, — женщина достаёт из кармана сложенный в два раза крупный снимок браслета, разворачивает его и показывает всем репортёрам. — Этот браслет…
Криминалист заходит в небольшой переулок между домами, где расположено небольшое здание, кажется, сарайчика. Всё усыпано старым снегом. Вроде никого, но он не должен обманывать себя, должен быть предельно внимателен, потому что один на один с самым опасным маньяком — не шутки. И сейчас нет времени для простого правила от Ким Намджуна: «мне нужно подкрепление». Хотя стоило хотя бы подумать об этом.
— …является уликой под юрисдикцией NIA и представляет собой ключ к личности пятой жертвы Хирурга. Вместо того, чтобы смотреть на мою семью в новогодние праздники, используйте эту подсказку, чтобы помочь мне раскрыть личность…
— Сокджин, ты здесь? — спрашивает профайлер, медленно ступая по утрамбованному снегу. Осматривается, ведёт перед собой дулом пистолета и надеется, что сегодняшняя их встреча — последняя. — Я знаю, что ты где-то рядом.
— …этой женщины. Я предлагаю вознаграждение в размере одного… нет, трёх миллионов вон за информацию, которая приведёт к владелице этого браслета, на котором выгравированы инициалы «АМС».
Консультант толкает дверь сарайчика и медленно заходит, тут темно хоть глаз выколи, совершенно ничего не видно. И это просто отлично, но только не для него, потому что из угла, к которому он оказывается повёрнут спиной, ему яростно врубают с локтя в скулу и опрокидывают на холодный прогнивший пол. Лёгкое дежавю с его последнего задания в NIA. Голова болит, рука едва находит пистолет, а мужик над ним искрит глазами в темноте, как сущий дьявол. Сатана. И это совсем не вяжется с тем ангелом смерти, которого лепила бабушка.
— У меня плохое предчувствие, — Соын прячет фото и осматривает молчаливую взбудораженную толпу, — но вместе мы увидим, что настоящая справедливость наконец-то восторжествовала, — выждав лёгкую паузу, она разворачивается и обратно заходит в дом, на двери которого в свете объективов сияет рождественский венок.
— Нам нужно перестать так встречаться, — произносит Сокджин, наклоняясь над парнем, дожидаясь момента, когда зрение того сфокусируется на его лице. Младший очень испуган, и это льстит убийце. Руку с пистолетом он плотно прижимает коленом к полу. — Помнишь меня?
— Они найдут тебя, — шепчет парень, и его дёргают на себя за рубашку, они теперь лицом к лицу, так, что психологу видны малейшие изъяны, старческие морщины, глубина чёрных дьявольских глаз.
— Они никогда не найдут нас там, куда мы отправимся.
Его вырубают, так, чтобы мгновенно и надолго, и он падает обратно на деревянный пол, вспоминая…
Ты выходишь из дома, держа в руке свой первый перочинный ножик, спускаешься по ступенькам подъезда к машине отца, возле которой стоит он. Сокджин. Папин хороший друг, на десять лет его младше, но они отлично ладят, несмотря на то, что папа хирург, а Сокджин — детектив. Становишься рядом с ним, рассматривая свой подарок.
— Это тебе папа купил?
— Да, — довольно улыбаешься, потому что ты чувствуешь себя по-настоящему взрослым. Мама говорит, что только взрослым можно держать нож, именно поэтому вы не рассказываете ей об этом. Она будет ругать.