— Хороший нож должен быть у каждого, — дядя демонстрирует тебе свой. Он немного больше, чем у тебя, но лезвие блестит так же ярко и сильно, красиво. — Никогда не знаешь, когда он пригодится.
— Мне папа тоже так говорит.
— А он умный, — произносит Сокджин и протягивает тебе руку, просит взглянуть на подарочек, и ты разрешаешь, а сам смотришь внутрь багажника. Там что-то накрыто тряпкой. Что-то большое и непонятное.
— Что там в машине? — спрашиваешь ты немного волнительно.
— Я тебе скажу. Но пообещай, что никому не расскажешь.
Воспоминания медленно возвращаются. Одно за другим… Чонгук снова находится в своём детстве.
— Они называли меня психом. Монстром, как отец, — говоришь ты в парке, смотря на свою любимую маму. Тебе всего десять лет, а ты уже разочаровался в жизни, в людях, в самом себе.
— Ты совсем не такой как он, Гук-и. Ты не монстр, — улыбается она. — Ты выживший.
Выживший.
Выживший.
◎ ◍ ◎
Он приходит в себя через много времени. В абсолютно другом месте, которое кажется таким знакомым, но одновременно с этим бесконечно чужим. Его руки скованы наручниками, в рот и уши забита пыль. Чонгук продирает глаза сквозь боль, рассматривает помещение, в котором находится: тусклое, только одинокая слабая лампочка горела в потолке. Еле как переворачивается с бока на спину, всё тело адски болит, словно его несколько раз переезжает грузовик. Вокруг никого, ничего. Тишина.
— Помогите! — кричит он, слава богу хоть сильный голос остаётся при нём. Никто не отзывается, но это не повод прекращать звать. — Помогите! Кто-нибудь…
— Никто не услышит тебя отсюда, — дверь громко открывается, внутрь заходит Сокджин с профессиональными светом, раскладным стулом и рюкзаком с чем-то, что не позволено ещё увидеть. Гук поднимается на локтях, располагается удобнее, чтобы камни не впивались в кожу и раны, пока мужчина обустраивается рядом.
— Уверен? — он тяжело дышит, пялясь на закрытую сумку. — Я громко кричу. Было много практики…
— Ох, не бойся, Гук-и, — мужчина устанавливает аппаратуру и подключает её к розетке. Яркий свет направлен прямо на криминалиста, и ему приходится зажмуриться от резкой боли и дискомфорта. К счастью, он привыкает достаточно скоро. — Мы наконец остались наедине.
Участок.
Намджун выходит из своего личного кабинета, пыхтя от беготни, и идёт в общий зал, где сейчас снова сборище сотрудников. К его приходу Соён, поднявшись к посту регистрации, окидывает всех взглядом и поднимает руку вверх.
— Всем внимание! Прошло двенадцать часов с тех пор, как детектив Го Шинвон был убит, а консультант полиции Чон Чонгук похищен. Наш главный подозреваемый — Ким Сокджин или До Ёнбин, общественности известен как Свалочник. Итак, нам известно, что обычно Сокджин не убивает своих жертв сразу, но в последних трёх убийствах его почерк изменился, так что всё может быть. У нас мало времени, — она спускается и подходит к Хосоку, возле которого стоит обеспокоенная Джису. — Детектив Ким, мне нужен ты и твой партнёр, детектив Чон. Вы проверите доказательства, фото, записи, всё, что есть.
— Для этого есть патрульные, — возмущённо вскинув тёмные брови, говорит Хосок. — Гук один из нас, мы не можем просто сидеть…
— В NIA обработка доказательств не работа для новичков, офицер Чон.
— Я детектив, агент.
— Мы этим займёмся, — соглашается Джису, смерив напарника взглядом. — Сделаем всё, что сможем, — девушка кивает им и уходит, а парень поворачивается к детективу и дожидается объяснений. — Работать с NIA проще, чем против них.
Маму Ким Сокджина допросить не удаётся, потому что всё, что она требует — это банку газировки. На все вопросы либо тишина, либо тихое пение церковной песни, которая звучит в Рождество в монастырях. И как Намджун и Соён не давят на неё, пытаясь вытащить информацию, ничего не выходит. И её уводят в камеру. А после Намджун едет по одному адресу на своей машине, чтобы оповестить о страшной новости ещё одного человека.
Он пробирается сквозь толпу репортёров, поднимается в квартиру, его впускает горничная Суджин. Поприветствовав её, он идёт на звук разговоров, раздающихся со стороны столовой.
— Госпожа Ким скоро подойдёт, — предупреждает его девушка и отчаливает на кухню, а мужчина проходит в столовую и останавливается посередине. У хозяйки квартиры сейчас деловая встреча с тремя партнёрами, и с одним из многочисленных она ещё разговаривает по телефону, ссорясь и выслушивая громкие оскорбления в свой адрес. Увидев гостя, она бросает трубку и подходит к нему.
— Из-за таких людей я думаю, что давать свой номер половине мира было плохой идеей, — вздыхает она, подходя к лейтенанту. — Хотя мне это немного льстит.
— Отпусти всех по домам, — приказывает строго Нам.
— Джун, я знаю, что ты зол, но, чтобы убрать Джихёка от семьи навсегда, мне нужно достаточно доказательств для нового дела, — оправдывает она похищение фото из личного дела убийцы. По ней видно, что она разбита, это заметно по опухшим глазам и красным пятнам на шее. Она никак не может убрать из головы то, что младшей дочери уже нет в живых, а сегодня их ждут похороны. Или… не сегодня?
— Отпусти всех.
— …Да, господин, — она поворачивается к своим партнёрам. — Всем спасибо, мы продолжим завтра утром. И… дресс-код — повседневно-деловой, жилеты для обслуги, — напоминает она, смотря на парнишу, который одет не очень. Когда они выходят, Намджун и Соын подходят к столу.
— Дело в Чонгуке. Его похитили. Свалочник, Ким Сокджин, — сразу рассказывает обо всём мужчина, чтобы долго не тянуть резину, у них нет столько времени.
— Нет… Нет, нет, — она качает годовой, отводит взгляд, уходит в сторону, забирается руками в волосы. Такого просто не может быть, чтобы её сын и… — Это из-за моего заявления? Оно сработало как провокация, да?
— Это не так, Соын. Чонгук выследил Сокджина в одиночку, но мы вернём его.
— Что мне делать?! Я не собираюсь просто сидеть здесь! Я не потерплю, чтобы моего сына тоже убили!
— Я знаю. Я знаю, — кивает мужчина и достаёт небольшую папку с копиями фотографий, которые изъяли как улику. — Ты можешь кое-что сделать, чтобы нам помочь. Джихёк знал Сокджина очень давно. Может, Чонгук тоже его знал. Мы нашли эти фото дома у Сокджина. Может, что-то или кто-то покажется знакомым. Всё может помочь. И, Соын, если хоть что-то просочится в прессу…
— Я понимаю, — женщина кивает и принимается просматривать фотографии. — Но… всё это? Джун, я ничего об этом не знала. Тот, кто тебе нужен, закрыт в камере.
— Да, мой друг из NIA уже работает над этим. Я собираюсь навестить Хирурга.
— Можешь убить мерзавца, мне всё равно, — шепчет она, подходя ближе. — Только найди моего сына.
◎ ◍ ◎
— Всё привело к этому! — Сокджин улыбается и присаживается на стул, смотрит на похищенного сверху вниз. — Не могу поверить, что мы здесь. Вместе! — он видит, как Чонгук смотрит на него и улыбается, словно наблюдает за безумцем: с толикой снисходительности и непринятия. — Ты чувствуешь? В воздухе?
— Я твоя следующая миссия? Заморишь меня голодом? Как остальных? — скинув с лица грязные запутавшиеся волосы, спрашивает парень. — Заставишь меня искупить мои грехи?
— Я покончил с этим.
— Значит, ты развиваешься, — улыбается парень. — Прямо сейчас. Даже если мне это не сулит ничего хорошего. Как увлекательно. Ты заколол Шинвона ножом. Ты лишил его жизни собственными руками. Это не твой обычный метод. Серийные убийцы редко меняют технику. Впечатляюще.
— Мне всё равно, что ты думаешь.
— Ну конечно. Иначе я был ты уже мёртв, да? — усмехается криминалист. — Поэтому ты похитил меня? Ты ищешь связь.
— У нас всегда была связь.
— Как у тебя с моим отцом. Потому что он тебе нужен? Как образец для подражания. Как наставник, указывающий путь.
— Мне нравилось работать с ним, — цокает Сокджин. — И с тобой мне тоже понравится работать.
— Я польщён, но тебе любой скажет, мне нравится работать в одиночку. К тому же… я не убийца.