— Она давно лежит у меня дома, и я понятия не имею, как она оказалась там, — фыркает женщина.
— Где вы были в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое сентября? — пытается ещё раз достучаться до пустой черепушки Джису. И это, наконец-то, даёт плоды и сдвиг с мёртвой точки.
— Хёчжон отвёз меня к живописному уголку Сеула, откуда виден почти весь город и линию реки Хан с мостом. Мы просидели там всю ночь, — она улыбается так, что Джису не сложно понять, чем они могли там заниматься ночь напролёт. Ким нажимает пальцами на веки и шмыгает носом, записывая информацию в бланк.
— Кто-то может это подтвердить? Кроме вашего бойфренда.
— Другие Тигры, — пожимает она плечами.
— Каким образом ваша вещь оказалась на месте преступления?
— Скажи, ты действительно тормозишь, или просто прикидываешься дурочкой? Я же сказала — не знаю, не знаю! Не-зна-ю, — цедит она сквозь зубы последнее, скалясь, как дикая пума.
— С кем вы живёте?
— С парнем, естественно, — цыкает она недовольно, словно её спрашивают об очевидном. Силком её заставляют выцарапать адрес ручкой на оторванном клочке бумаги.
— Что вы знаете о жертвах?
— Ничего, — она скрещивает руки на груди в протестующем жесте, и девушка понимает, что большей информации добиться не сможет, а поэтому приказывает отвести её обратно в одну из многочисленных камер на несколько суток, как подозреваемую. Джису поднимается на верхний этаж и тревожит Чонгука с Ёнхи, протягивая им небольшое количество добытой информации.
— Нам нужно навестить этого Хёчжона, — Гук встаёт со скрипучего дивана и останавливает жестом крестницу. — Ты знаешь, что нельзя. Прости, я поеду на задание с Хосоком, — он сожалеющие улыбается и целует девочку в лоб, обнимая напоследок. Он шёпотом обещает, что продолжит её информировать и ставить в курс дела, но ей придётся слушать отца.
— Хосок сейчас на задании, Намджун наводит справки в прокуратуре, а я не могу, — Джису виновато улыбается. — Свободен только…
— …Тэхён, — заканчивает Гук и, досчитав до десяти в уме, успокаивается. Что ж, видимо, судьба его очень невзлюбила, раз ему приходится постоянно сталкиваться лицом к лицу с парнем и работать с ним на пару. Однако сейчас некогда крутить носом и выбирать, потому что на счету каждая секунда. Неизвестно, когда ещё они обнаружат очередное мёртвое тело.
◎ ◍ ◎
Чёрная Киа измазана тенями деревьев, просвечивающих яркие солнечные лучи. Они подъезжают к грязному общежитию с местами подбитыми окнами, граффити на стенах и разбитым стеклом от бутылок у лестниц. От греха подальше парень оставлят машину в тени, чтобы местные бандиты не решили над ней поизмываться.
— Ты здесь только для количества, понял? Вести диалог буду я, не смей вмешиваться, — рычит недовольно Гук, выбираясь на улицу. Даже воздух здесь пропитан вонью, дышать трудно, но они стремительно преодолевают расстояние до общежития и сразу поднимаются на второй этаж по внешней железной лестнице, которая опасно шатается и звенит при каждом шаге. Это место словно заброшенный лагерь отшельников.
Парни подходят к нужной двери, табличка на которой перевёрнута, и настойчиво стучат. Звонка у двери не наблюдается.
— Кто там? — хриплый голос, низкий, специфический — его можно узнать из тысячи. Тэхён нервно сглатывает, потому что именно этот человек должен будет принести ему заказ сегодня в два часа ночи.
— Это полиция. Мы на пару слов, ваша сожительница дала адрес квартиры, так что уходить от допроса нет смысла, молодой человек.
Несколько долгих молчаливых секунд, и владелец квартиры открывает им дверь. Блондинистые грязные волосы спадают на красные, немного бешеные глаза, серое лицо с выраженными скулами говорит о том, что он пьёт. И, кажется, очень много. Запах в квартире словно в помойке, тут давно не убирали и не проветривали помещение, потому что воздух превратился в сплошной дым. Они проходят на кухню, но вторженцы никуда не садятся, брезгливо осматривая неуютное помещение.
— И чё вам надо? — он открывает очередную банку пива, достав её из холодильника, и холодный запах смрада дополняет шлейф ароматов на кухне.
— Где вы были в ночь с двадцать четвёртого на двадцать пятое сентября?
— О, я показывал моей крошке прекрасное местечко в Сеуле, — скрыв улыбку за жестяной банкой, отвечает Хёчжон.
— Что вы знаете об этой вещи? — он показывает эмблему Тигров.
— Наш знак, вещица Хёны, сама стряпала. Она уже должна валяться где-то в её комнате, откуда она у вас? — подозрения, появившееся в его нетрезвой голове, могут привести к всплеску гнева. Это им точно не нужно, потому что их лица до сих пор помятые из-за недавней драки.
— Её нашли на месте преступления. Скажите, вы знаете, как она там оказалась?
— Ещё чего. Я из дома не выхожу уже месяц, — цыкает он огорчённо. — Кай посадил меня под замок из-за того, что я напал на одного из наших. Нехер было лезть к моей девушке, — он выпивает всё залпом и швыряет пустую банку в прочий мусор.
— Можете назвать его имя?
— Сахарок наш, Мин Юнги. Та ещё тварь, я уверен, что у этого выблядка есть кто-то ещё на стороне, только вот он, гадюка, притворяется, что является истинным Тигром.
Тэхён вздрагивает, но этого, к счастью, никто не замечает. Мин Юнги? Если Чонгук вдруг решится поговорить с ним и добьётся этого, неизвестно, какие последствия могут быть у разговора. Возможно, тогда Тэхёну уже не за что будет бороться в этой битве.
— Ясно. Как что-то будет известно — звоните, — Чонгук выходит из квартиры, ругаясь на то, весь он провонялся тошнотворной вонью этого проклятого места. Тэхён смотрит ему в спину и думает, что Чонгука следует устранить как можно быстрее, потому что он копает слишком глубоко. Снова.
◎ ◍ ◎
Детский плач разрывает спокойную атмосферу тёплого сентябрьского дня. Мённа выскакивает из дома во двор, обеспокоенно высматривая в траве свою младшую дочь. Тэхи бегала вместе с псом и случайно зацепилась за небольшую торчащую деревяшку, поцарапала колени и порвала единственные живые кроссовки, которые у неё остались. Женщина подскакивает к своей дочке и обнимает её, прижимает к груди и целует в лоб.
— Сильно болит?
— Угу, — шмыгает носом девочка.
Мама в доме обрабатывает ранки и наносит восстанавливающую мазь, мельком поглядывая на порванные кроссовки, которые они сбросили у входа в дом. Кажется, сегодня придётся походить по магазинам и выбрать новую модель, хотя с обувью у Тэхи всегда складываются какие-то недобрые отношения — она постоянно пропадает, рвётся или её сгрызает собака.
Собравшись с силами и одевшись, они всё-таки идут в сторону торгового центра, чтобы пройтись по некоторым бутикам и прикупить каких-нибудь вещичек. Может, Мённа захватит что-нибудь и для старшей дочери, которая сейчас проводит время в участке со своими новыми взрослыми друзьями, которые ей в родители годятся. Что поделать — она подросток и ей неймётся на месте, среди сверстников.
Определившись с магазином, они входят внутрь, и Тэхи ходит вдоль стеллажей с обувью, горящими глазами выискивая те самые, которые смогут покорить её необузданное сердце. Мённа пока встаёт у стенда, где продаются по скидкам разные юбки, и находит там одну чёрную с ребристой накладкой с одной стороны. Выглядит модель знакомо, возможно, она мельком видела такую же вещь на каком-то корейском артисте.
— Мама, хочу вот эти, — девочка указывает на белые кроссовки от фирмы Найк с характерной чёрной полосой, усыпанной блёстками. Они отлично подходят и, проносившись в обуви по отделу, она радостно хлопает в ладоши и уже не хочет переобуваться в сандалии, в которых приходит.
— Мы возьмём, — говорит Мённа консультантке, приближаясь с счастливой дочерью к кассе. По пути женщину привлекает отдел с сумками, и девочка понимает, что маму придётся ждать по меньшей мере полчаса, так что она идёт странствовать по магазину.