— Мы полиция, а не преступники, — мужчина улыбается. — Докладывай.
— Субин сказал, что Вонён сидела на каких-то «Соджипум». Ты знаешь, что это?
На лице Чонгука появляются неоднозначные эмоции, и он просит повторить название. Его догадки оказываются верны, но только зачем девочке залезать в это опасное грязное дело — неизвестно.
— Это наркотики. Относительно новые, говорят, что их производят где-то в пределах Ансана, — он поджимает губы. — Ходили слухи, что ими занимаются Тигры, но пока мы не смогли нарыть достаточно доказательств для этого. Хотя в крови Хёны, той бандитки из бара, врачи нашли этот наркотик.
— Ты думаешь, она связалась с Тиграми?
— Далеко не факт. Его производство может быть извне, и Тигры — только один из источников распространения.
— Я совсем ничего не понимаю… — Ёнхи зарывается руками в волосы и глубоко вдыхает, пытаясь прояснить голову. — Почему?.. Зачем?..
— Мы этого пока не знаем, а своими догадками я не хочу тебя пугать. Завтра встретимся и поговорим, а сегодня тебе стоит отдохнуть и хорошо поспать. Спокойной ночи, любимая крестница, — он улыбается и отключается.
Ким тяжело вздыхает и спускается на первый этаж. Она поспевает вовремя, потому что Мённа уже ставит чугунки с супом на стол и раскладывает перед каждым палочки. Намджун, внимательно наблюдающий за своей старшей дочерью, замечает перемены в настроении, и это его настороживает.
— Что-то случилось?
— Всё в порядке, пап. Просто сегодня на занятиях устала, — Ёнхи пожимает плечами. По телевизору идёт какая-то новая дорама, которую они слушают фоном, во время семейных разговоров девушка не так сильно зацикливается на расследовании. По окончанию ужина она поднимается в свою с сестрой комнату и замечает на её рабочем столе кучку скомканных листков, хотя на полу для мусора специально отведена корзинка. — Сколько раз повторять… — грозно шепчет она, скидывая всё в мусор. Одна из бумажек раскрыта, и на ней кривым почерком написано «Скажи Тэхёну-оппе, что я его люблю». Сначала Ёнхи думает, что это написала Тэхи или какая-то из её подруг, однако ни то, ни то не походит на правду. Может, это какая-то детская игра? Но в голове возник образ только одного-единственного Тэхёна, с которым она познакомилась недавно. Нет, конечно, это очень популярное имя, но ведь, как говорит Чонгук, «исключать нельзя»? Когда в комнату приходит сестрёнка, Ёнхи, сев на край кровати, подозывает её к себе. — Тэхи, а что это?
— О-о, это дала мне одна девочка в магазине, — она улыбается и садится возле сундука с игрушками. — Только я не понимаю, что там написано. Онни, ты ведь прочитаешь мне?
Ёнхи хмурится и, взяв с собой ноутбук, идёт в ванную и закрывается там. Лихорадочно нажимает на видеочат и ждёт, пока наконец-то закончатся длинные гудки и крёстный соизволит ответить.
Сбросив звонок, Чонгук спускается на первый этаж квартиры и чуть не спотыкается от пробегающего под ногами Хвана. Пёс жалобно скулит, рухнув плашмя возле миски, словно раненный зверь. Парень наполняет её кормом и присаживается за барную стойку, слушая ритмичное потрескивание сухого корма. Спина болит от нескольких часов сна в сидячем положении, и по-хорошему ему бы сейчас заняться чем-то вроде йоги, как это обычно делает Дженни, чтобы сохранять свежесть и гибкость тела, но ему хочется просто лечь и не вставать.
Он сидит так минут десять, не думая ни о чём и вслушиваясь в жизнедеятельность своего пса, как вдруг его ничегонеделание прерывает громкий звонок в дверь. На часах семь вечера, уже темнеет, и принести на порог его квартиры в такую «рань» может только сестрёнку. И, возможно, Намджуна, если у того дом сгорит. Приготовившись встречать свою дорогую младшую сестру, Чонгук строит недовольную мордаху и идёт открывать. Каково его удивление, когда в подъезде оказывается Тэхён.
— Надеюсь, я не потревожил, — виновато улыбнувшись, он демонстрирует свежие пончики в бумажном пакете и два кофе из старбакса. Чонгук недовольно изгибает бровь, но пропустить нежданного гостя ему всё-таки приходится. Не стоять же ему на пороге.
— И давно ты вламываешься к людям посреди ночи? — Гук чешет затылок, лениво наблюдая за тем, как весьма активный Тэхён расставляет купленное на столе и умиротворённо улыбается. Кажется, он окрылённая сова, проснувшаяся под ночь, в отличие от Чонгука, который в последнее время хочет в жизни только хорошо поспать. И чтоб спина не болела.
— Вообще-то, сейчас только семь часов вечера. И я не вломился, ты сам открыл, — невинно улыбается он.
С верхнего этажа слышится мелодия звонка видеочата, и Гук, цокнув, поднимается наверх, чтобы ответить. Тэхён, внимательно проводив парня взглядом и дождавшись, пока его силуэт не скроется из виду, достаёт небольшую баночку на двадцать миллилитров с прозрачной жидкостью. Он вливает несколько капель, как указано в рецепте. Дрожащими руками опустив дозу в кофе, он прячет бутылёк в кармане и вслушивается в тяжёлые шаги криминалиста.
— Думаю, тебе стоит перекусить и отдохнуть. И попробуй кофе, — улыбается он, доставая из пакета пончики. В розовой шоколадной глазури с присыпкой, мягкие и нежные — Ким очень любит эту пекарню и всю их выпечку, но именно пончики вызывают в нём детский восторг. Чонгук понимает, что деваться некуда, и открывает свой кофе, делая несколько глотков. Он вкусный, пряный и с ореховым привкусом, кажется, на соевом молоке. Тэхён прячет мимолётную нервную улыбку за своим стаканом, отсчитывая в голове секунды.
Записка, о которой рассказывает крестница, наводит детектива на странные мысли, и ему определённо стоит спросить у Тэхёна, есть ли у него младшая сестра. Но пока гадо начать издалека.
— Откуда ты узнал, что я люблю соевое молоко? — удивлённо спрашивает парень, хотя удивляться не стоит — Тэхён неплохо общается с Дженни, а у той язык подвешен. Однако Ким как-то вздрагивает и дёргано опускает свой кофе на стол.
— Я не знал…
Ким чувствует на языке тягучесть корицы со сливками. То, что он готовит лично для Чонгука, как последний вкус для его долгого путешествия в небытие. Они перепутали стаканы. Сердце стучит так, словно в него вкололи приличную дозу адреналина. Перед глазами темнеет, и даже то, что он хватается за столешницу, не спасает его от падения на пол. Из кармана вылетает баночка, стекло стрескает и сосуд разбивается о плитку, бесцветная жидкость растекается по полу. Гук поднимает кусок стекла с приклеенным названием и быстро набирает номер Чимин.
◎ ◍ ◎
Чимин следит за тем, как мужчину перекладывают на больничную койку практически полностью голого. Врач подключает к нему аппараты, чтобы можно было мониторить его состояние, и проверяет давление с помощью манжеты. Она выходит в коридор и подходит к Чонгуку, который терпеливо ожидает вердикта врачей. Он практически сразу понимает, что в один из кофе подмешан препарат, но для чего конкретно: свалить с ног Чонгука, или всё-таки оно предназначалось Тэхёну? Неизвестно, что в голове у парня, он мог покончить с собой из-за каких-то своих проблем и свалить всё на несчастный случай. Или, чего хуже, сделать Чонгука виновным в случившемся.
— У него уже взяли кровь на анализы и подключили к аппаратам. Жить будет, но если он всё-таки принял хорошую дозу флунитразепама, то его ждёт кома.
Чонгук нервно постукивает ногой, и Чимин садится рядом, неловко поджимая губы. Через пятнадцать минут к ним выходит врач, который обеспечивает новому пациенту уход и готовит палату.
— У него было повышенное давление и одышка, но сейчас всё лучше. Пациент находится без сознания. Молодой человек, могу я поинтересоваться, кто его опекун?
Чонгук нервно дёргается и встаёт, поправляет капюшон своей кенгуру. Опекун Тэхёна? Знал бы он, кто им является — ни о родителях, ни о других родственниках он не говорил, и что ответить на такой вопрос, Чонгук не имеет на малейшего понятия.
— Я свяжусь с его опекуном и сообщу вам.
— Хорошо. Рекомендую его опекуну объявиться в течение недели и оплатить лечение, иначе нам придётся отправить пациента домой, — он сочувственно улыбается, кланяется и уходит по делам.