— Может, вы помните, во что она была одета? Какими были её волосы? — задаёт вопрос Дженни, и Хосок, переводя взгляд с одной на другую, задумчиво прижимает ладонь ко рту.
— Не знаю… Я увидела её за секунду до того, как закрылась дверь… Мне кажется, у неё были светлые волосы… Длинные? Возможно, — отчаянно копаясь в своей памяти, говорит пациентка. — А одежда… Что-то серое, может быть…? Ничего примечательного я не заметила…
— Нам нужно здесь всё осмотреть и снять отпечатки пальцев, — Хосок бросает взгляд на камеру видеонаблюдения и замечает, что она работает. — Нужно будет прочистить камеры. А ещё спросить этих интернов, почему нас никто не вызвал сразу после случившегося. Или для них это шутки? — внезапно поняв чувства, судя по всему, матери Чимин, которая в коридоре устроила громкую сцену, он решительно направляется к блоку администрации, а Дженни решает навестить вторую палату, пока её парень будет вершить правосудие. Ей хочется закончить раньше, чем полицейские начнут штурмовать здание и разводить шум возле места происшествия.
Она стоит перед бежевой дверью одинокой палаты, вспоминая рассказ Чонгука об их неудачном походе с Джухён к её брату. На самом деле, она и подумать не могла, что девочка так быстро обо всём догадается, но, если быть честной, то так даже лучше: не придётся играть перед ней и надевать маски, не придётся врать о том, чего не существует и чего никогда не будет. В любом случае, она ведь уже не маленькая, очень сообразительная и умная девочка. И даже такой поворот в своей судьбе она смогла принять с достоинством. Ведь сейчас у неё есть друзья, так? Дженни, Чонгук… остальная команда. У неё есть те, кто смогут о ней позаботиться, пока брат находится на пути выздоровления. Дженни кротко стучит в дверь и заходит.
Тэхён сидит в кресле и смотрит на вид за окном. Сегодня солнечно и безоблачно, снег тает и всё напоминает раннюю весну. Парень сжимает в ладони кулон-сердце, любовно оглаживая металл большим пальцем, согревая в своих горячих влажных ладонях. Он безумно хочет домой, хочет увидеть хотя бы ещё раз своих родителей, хотя бы на одно короткое мгновение, запечатать их лица в своей памяти в последний раз. В его голове до сих пор не укладывается то, что их больше нет в живых, что ему двадцать семь лет и… да вообще всё не укладывается в его голове. Словно это не его жизнь. Словно он переместился в тело совершенно другого человека, но каждый раз, когда он смотрит в зеркало, он видит себя. Себя взрослого, с мимическими морщинами и тяжёлой складкой между бровями. Он видит свои карие глаза и свои всегда бывшие русые волосы, и только это связывает его с теми светлыми днями, когда ему было восемнадцать. Никто не может рассказать ему о том, что с ним происходит все эти годы, почему он внезапно становится частью преступной жизни Южной Кореи. Почему в его крови какой-то опасный препарат с длинным заумным названием, о котором он никогда не слышал и не знал? Что находится в той пропасти, что отделяет его теперешнего и его восемнадцатилетнего? Почти тридцатилетний мужчина, переживший остановку сердца и лежащий в больнице на восстановлении после принятия препарата, и восемнадцатилетний мальчишка, только что попрощавшийся со своими школьными друзьями и спешащий на свидание с девчонкой, которая отшивала его два года. Что находится между ними? Что стало той отправной точкой, которая заставила его полностью изменить свою жизнь? Смерть родителей? Или что-то гораздо большее? Он не замечает, что кто-то входит. Мысли настолько поглощают его, жуют, что он ничего не видит ни перед собой, ни вокруг: смотрит в одну точку, кажется, что на пейзаж за окном, но на самом деле он совсем не видит окружение. Он находится далеко в две тысячи десятом году, беззаботном и счастливом, как ему теперь кажется. Он понимает, насколько тогда был счастлив и как то мироощущение отличается от теперешнего.
Девушка не спешит прерывать его размышления. Она осматривает его заправленную койку, кладёт тихонечко сумку на стул и натыкается на ещё одну плитку шоколада, нетронутую. Наверное, Ёнхи с утра заходила и оставила очередной подарок Тэхёну, не давая ему забыть о том, что он кому-то ещё нужен в этом мире. И пускай он совсем не знает её, и она тоже знает о нём только сухие факты, она поддерживает парня и не даёт ему зачахнуть, как цветок на подоконнике в палате. Пакет с последним пончиком она кладёт рядышком и садится на стул, всё так же смотря на шоколад, подаренный Ёнхи. Эта девочка иногда удивляет её своим безграничным запасом заботы и любви к близким людям. Дженни знает её с самого детства, они выросли вместе, но когда девочке было десять, а ей пятнадцать, им пришлось расстаться на долгие годы из-за учёбы, и Ёнхи уже стала подростком, когда они встретились вновь. Она кажется ей совершенно другой, но сейчас она доказывает обратное, и девушка понимает, что Ёнхи — всё та же маленькая заботливая девочка, какой она её помнит, только вот многое ей передалось от Чонгука: скрытность, нелюдимость, грубость. Наверное, они слишком много времени проводили вдвоём — лучшие друзья с малых лет. Он стал её крёстным отцом в двенадцать лет и, в отличие от своей сестры, провёл остальные года рядом.
— Привет, — слышится надорванное со стороны окна. Девушка даже не замечает, как тоже уходит в собственные мысли, засмотревшись на красивую дорогую обёртку. Тэхён разворачивается на инвалидном кресле к ней, надев кулон на свою шею. Его взгляд выражает тоску, но ничего более. Возможно, он уже принимает своё поражение, но мысли о прошлом всё же заставляют его скучать.
— Привет. Как ты себя чувствуешь? Как твои ноги?
— Неплохо, — он пожимает плечами. — Врач говорит, что нужно пробовать ходить, но у меня не получается. Совсем, — он мрачнеет на глазах и снова отводит взгляд в окно. Дженни собирает всю свою мужественность и встаёт с места, подходит к обречённому мальчишке, затерявшемуся в теле взрослого мужчины.
— Ты видел когда-нибудь, как учатся ходить дети? — спрашивает она и ловит на себе немного недоумённый взгляд старшего.
— Ну… да, — Тэхён чешет затылок и поджимает губы. — Но к чему это?
— Когда они учатся ходить, они много раз падают, но никогда не останавливаются, хотя они всего лишь дети. Они не могут ничего сказать, не могут оценить свои способности и мало чего понимают, но уже идут к своей цели. Разве ты чем-то хуже? Конечно же нет, — она улыбается и протягивает ему руку.
Тэхён нерешительно переводит взгляд на аккуратную тонкую ладонь с красивым маникюром, теряется в своих чувствах. Она права, но он… он просто не может поверить в свои силы и в то, что у него действительно когда-то получится снова встать на ноги. Твёрдо, без чьей-либо поддержки, снова получится бегать, прыгать, радоваться жизни… Всё это звучит как что-то недосягаемое, что лично ему в этой жизни не светит.
— У тебя получится, если ты захочешь этого. Поверь мне, — она продолжает так ярко улыбаться, словно самому близкому другу, и сердце Тэхёна раскалывается на миллиарды частиц. У него никогда не было друга. Только школьная компания, в которой он проводил почти всё время, но они разделяли друг с другом только счастливые моменты. У него не было друзей, когда ему было плохо. Но сейчас… почему сейчас эта девушка, о которой он ничего не помнит, почему сейчас она поддерживает его и пытается помочь? Его глаза наполняются слезами, Ким опускает голову.
— Я… надеюсь, — шепчет он, когда его крупная ладонь всё-таки ложится в девичью. Он будет пробовать ходить ради того, чтобы выздороветь, чтобы снова бегать, чтобы жить, как полноценный человек, чтобы от него в этом мире был толк. Будет пробовать ходить ради тех людей, кто продолжают навещать его каждый день.
◎ ◍ ◎
闇がモンスタ ーを生む
こんにちは、ハニー
Перевод: привет, милая.
Сообщение приходит, когда Ёнхи с Тао, покрасившим волосы в чёрный из-за школьного устава, сидят в кафе и пытаются разобрать новый параграф в учебнике корейского языка. Телефон лежит вверх экраном, и уведомление всплывает на всеобщее обозрение. Ёнхи думает, что это сообщение от папы, и, не делая перерыва в учёбе, берёт смартфон в руки. Он тут же вылетает из них на стол, когда она видит уже знакомый ник с японскими иероглифами. Китаец вопросительно изгибает бровь, пройдясь взглядом по её испуганному лицу, и хочет проверить источник внезапно накатившего страха. Как так, что её пугает что-то иное, а не он сам? Это его оскорбляет и унижает.