Хулиганка.
Чонгук, пожалуйста, приезжай. Мне снова пишет он, я думаю, он уже здесь.
========== дни и перекрёстки ==========
В палате приглушён свет, тихо работает телевизор, показывая развлекательную передачу про выживание в джунглях. Медсестра ушла полчаса назад, проверила самочувствие девушки и пожелала ей спокойной ночи. В отличие от многих больных, лично она не нуждается в круглосуточном наблюдении и уходе, и больше половины дня она находится либо одна, либо с посетителями. Но сейчас Ёнхи лежит одна, пытаясь заснуть и не думать о том, что может произойти ночью. Она даже не сразу понимает, когда замечает неподвижную тень на полу и сколько времени смотрит на неё. Под дверью палаты прорезь, через которую виднеется длинная полоса яркого света из коридора, и в ней она видит такую же длинную тень. Она стоит неподвижно, словно за дверью находится манекен или картонный стенд, но паника внутри девушки включается за секунду. Голосов из коридора не слышно, там гробовая тишина, и Ёнхи убеждается в этом, выключив телевизор. Абсолютно ничего.
Она сразу же бросается писать крёстному о том, что происходит и что ей страшно, отсылает впопыхах набранное сообщение и нервно скролит переписку. Абонент был в сети в шестнадцать тридцать шесть, несколько часов назад. Сообщение доставлено, но никак не прочитывается. Кажется, что проходит десять минут, двадцать, полчаса, пока девушка нервно бегает взглядом с телефона на тень и обратно, но, подняв глаза на часы, она видит, что проходит всего три минуты. Кто там может стоять? Что ему нужно? Или это она? Почему не заходит? Кто его впустил? Есть ли тут камеры? Она ведь может прямо сейчас вызвать медсестру? Или лучше будет сразу бежать? Девушка осматривает свою палату на наличие кнопки вызова медсестры или лечащего врача. К сожалению, такой не наблюдается, или она просто в спешке не может поймать её взглядом. С каждой минутой врачей в больнице становится всё меньше и меньше, и к ней прибежать могут просто не успеть.
Но что если она просто себя накручивает? Может, у двери просто встал врач, проверяя документацию или листая телефон? Что если всё настолько просто, а она сама уже стала конченым параноиком? Ёнхи решает встать и проверить, потому что второй вариант звучит логичнее. Ну зачем в седьмом часу кому-то приходить в больницу и убивать её, верно? К тому же у неё есть перцовый баллончик, который подарил Тао, и он может сейчас ей понадобиться, как никогда. Она берёт его в здоровую руку и сползает с койки, босыми ногами проходит к двери и замирает, не дышит, вслушивается в давящую тишину. Стоящий в коридоре никак не движется, ничего не делает, и Ёнхи подходит ближе, медленно, боязливо прижимается ухом к двери. Она слышит тяжёлое, хриплое дыхание, и по спине бегут мурашки, ладони нервно потеют, а на глаза наворачиваются слезы от страха. Что если ей не стоит открывать? Если последнее, что она увидит в этой жизни, — это палата больницы? Ким на негнущихся дрожащих ногах делает шаг назад. Это даётся ей с великим трудом, потому что тело категорически отказывается слушать её, оно словно парализовано. Подросток крепко сжимает в руке баллончик, нащупывает на рёбрах крышки специальное углубление и вкладывает туда палец.
«Тебе просто стоит быть готовой».
Кто это вообще может быть? Кого она должна быть готова увидеть? Если честно, то ответов на эти вопросы нет. Ни на один вопрос, что она задаёт себе за эти короткие минуты, не найдётся ответа, если она продолжит стоять перед дверью и рассматривать резьбу на дереве. Ёнхи решается на этот отважный шаг, цепляется мизинцем за ручку двери, одновременно с этим не выпуская баллончик из рук.
Сейчас.
Она распахивает дверь, и сердце в этот момент останавливается, кровь в венах взрывается и кипит, плавит её изнутри, страх обдает её новой волной жара и холода, словно с двух сторон её охватывают противоположные стихии. Ким растерянно рассматривает фигуру Тэхёна, на уставшее лицо которого ложится тёплая тень. Он стоит на ногах почти самостоятельно, опорой в руках является трость, которую ему подарила Дженни. Девушка так и застывает, сжимая в ладони вещь для самообороны и рассматривая глупое выражение лица аджосси. Он выглядит как ребёнок, которого застукали за какой-то шалостью, и прячет взгляд под отросшей чёлкой, смотрит куда-то в пол или на петли открытой двери.
— Ты… ходишь, — с улыбкой сообщает Ёнхи, расслабляясь и успокаиваясь. Этим некто, кто простоял долгое время за дверью, оказывается Тэхён, который боится нарушить чьё-то личное пространство. Ему настолько становится одиноко в его скромной палате, что он решает своими силами добраться до неё и составить компанию хотя бы ненадолго.
— Прости, я вижу, что ты испугалась, — он кивает на её руку, в которой зажат флакон. Ёнхи нервно ведёт плечом и убирает всё на тумбочку, помогла парню пройти и устроиться в кресле. Ким быстро пишет крестному, что уже всё хорошо, и присаживается на край своей постели.
— Да, я… Столько всего происходит, приходится быть настороже. Да и ты просто стоял, я подумала… мало ли? Слышал про Чимин? — спрашивает она. Тэхён удобно устраивается на спинке кресла и убирает волосы с лица, забирая их за уши.
— Чимин — это… Та девушка, к которой приходили полицейские? — Ёнхи кивает. Естественно, парень не помнит её как коллегу, но последние события в больнице должны остаться в его памяти. — Слышал. Это всё очень… трагично.
Девушка кивает и отводит взгляд с парня, рассматривает свой гипс и переплетение белых тканей. Какое-то время они оба молчат, каждый думая о своём, и никто не осмеливается прерывать установившуюся тишину. Ёнхи подтягивает к себе пульт и снова включает телевизор, чтобы фоновый шум как-то скрасил неловкость. Тэхён поднимает глаза на экран телика и хмыкает.
— Знаешь… Меня выписывают скоро, — говорит он, срывая заусенцы на пальцах. На самом деле, ему очень страшно покидать больницу, потому что он не знает, чего ему ожидать за её стенами. Там не две тысячи десятый год, а конец две тысячи девятнадцатого, проходит почти десять лет с его последних воспоминаний о прежней жизни. Куда ему сейчас податься? Он не знает. И он может в таком случае хотя бы связаться с человеком, что оплатил все его больничные счета, но он остался анонимным попечителем. И что теперь? Живут ли они там, в той квартире, или они переехали? Или он живёт отдельно? Врачи говорят, что информации о нём совершенно никакой нет в регистрах больниц, и всё, что он знает о себе — возраст, имя, что его родители мертвы, а сестра живёт сейчас, как подкидыш: то у Чонгука, то у Дженни, то у их мамы. Но после выписки ему же придётся где-то жить, причём вместе с сестрой. Где? К тому же сейчас ему нужен уход и присмотр, и одного с маленьким ребёнком его не оставят. Он ведь даже приготовить ничего не сможет, потому что еле-еле держится на ногах.
— Это ведь здорово, что тебе не придётся чахнуть здесь, — улыбается девушка.
Парень пожимает плечами и не успевает что-то сказать, потому что в палату заходит врач. Тэхёну приходится вернутся обратно к себе, и он медленно встаёт, не без помощи мужчины, прощается и уходит. Ёнхи понимает, что после выписки всё станет ещё хуже, но она надеется, что кто-то ему поможет. Она обязательно попросит об этом своего крёстного завтра.
◎ ◍ ◎
В участке с самого утра шумно, все на взводе из-за недавних событий, новостные порталы и СМИ выпускают множество статей, жёлтая пресса печатает их пачками. Даже Чонгуку приходится на время забыть о деле месячной давности, которое все хотят закрыть и замять из-за недостатка улик, и только он один не даёт никому сделать этого. Хосок бесится каждый раз, когда младший упорно твердит, что ещё есть возможность узнать все тайны этого пустого дела и что есть возможность найти настоящего убийцу. Никто ему, естественно, не верит, потому что они реалисты, а не фанатики. Но сейчас речь совсем о другом: почти все копы говорят о тех убийствах в участке. Патрульные ежедневно объезжают многочисленные районы, Ким Чонин подан в розыск как особо опасный преступник. Эта атмосфера давит и напрягает каждого, в том числе команду Сомун. Намджун временами приходит в себя в больнице, но он плохо видит и слышит, на что врачи дают неутешительный ответ: из-за травмы у него есть шанс остаться полуглухим или полуслепым, а может и всё вместе, навсегда. Шанс невелик, но есть. С Тэхи, наоборот, всё хорошо, она прекрасно себя чувствует несмотря на переломы и ушибы. У неё диагностировали сотрясение мозга и уже назначили эффективное лечение.