Так или иначе, сейчас Чонгук стоит возле доски с фотографиями и этапами расследования, пытаясь унять сильный тремор в руках, и нервно грызёт пальцы, пытаясь справиться с неутихающей бурей внутри. Он так сильно увлекается своими мыслями, что не замечает, как подходит Джису. На её белой блузке сверкает милая брошь-диадема.
— Всё нормально?
Парень переводит взгляд на неё и отнимает ладонь ото рта, напрягая её, чтобы не дрожала так сильно.
— Да, супер, — запоздало отвечает он и снова смотрит на доску. — Лучше не бывает.
— Настолько, что руки дрожат? Что случилось?
Он несдержанно пускает смешок, опуская взор вниз и вымученно улыбаясь. Нельзя перечислить всё из того, что приключается с ним за эти несколько дней, но кто он такой, чтобы умалчивать всё это от любопытной Джису? Гук кусает нижнюю губу в новом приступе нервной улыбки и поднимает взгляд на девушку.
— Хосок отказал мне в услуге, между мной и мамой развязалась ядерная война, и в довершение ко всему у нас случилась перестрелка в участке и сбежал заключённый, что стало вишенкой на порочном торте, — у него снова звонит телефон, и он смотрит на экран. Это Дженни, но парень улыбается и сбрасывает. — Я плохой брат, извини.
В офис заходит старший коллега с кружкой свежесваренного кофе из автомата, проходя к рабочему блоку и ставя утренний напиток на свой немного захламлённый в канцелярии стол.
— Что у нас с Аландом?
— Его алиби подтвердилось, он был в клубе всю ночь, — Джису отходит от младшего и возвращается в рабочую зону, собирая длинные волосы в высокий хвост. — Весь инстаграм в фотографиях и историях оттуда, — Хосок кивает ей и переводит взгляд на парня в новом тёмно-бордовом костюме.
— Как дела с профилем?
Гук оборачивается, бросая растерянный взгляд на них двоих, и тяжело вздыхает, запуская тонкую ладонь в распущенные волосы.
— Аланд был прав, — в итоге говорит он, решаясь присоединиться к своим коллегам. Чон присаживается на свой стол, подвинув в сторону клавиатуру, и складывает на поднятом колене руки. — Мы ищем преследователя, ведомого сочетанием одержимости и желания. Психологически, такой тип словно наркоман, но вместо дури их увлекает одержимость, чаще всего знаменитостью. Наш убийца — эротоман, и он мечтает о близости. Он одержим потерпевшей и уверен, что она тоже его любит, — Гук замечает на столе Хосока новые документы в синих и красных обложках и хмыкает. — Это судебные запреты?
— Да, те, что она оформила за последний год, — говорит мужчина, отпивая кофе и протягивая парню документы. — Тридцать два в семи странах.
— Сколько же этих уродов? — Джису качает головой, залипая в телефоне чуть поодаль от них.
— Но есть ли среди них убийцы? Давайте изучим, — Чонгук бросает взгляд на девушку и поднимает бровь. — Или будем сёрфить в интернете?
— Похоже, что у дома погибшей устроили мемориал. И, Гук, в интернете уже не сёрфят, — она игнорирует его слова так же, как и он её, забирая из руки нуны гаджет. Он рассматривает пост в инстаграме со стендом с многочисленными фотографиями ещё живой девушки, внизу собраны подарки и цветы. Много цветов.
— Это мемориал их одержимости. Эротоман-преследователь наверняка захочет это увидеть. Едем туда, — бросает он, возвращая смартфон владелице и уверенно идёт в сторону выхода, выхватывая с вешалки своё пальто. Джису не успевает за резко набравшим скорость Чонгуком, а Хосок решает остаться в Сомун, чтобы навести некоторые справки.
Мемориал устроили возле дома моды, фанаты прибывают волнами и оставляют всё больше букетов под фотографиями погибшей модели. Самой большой и яркой из всех является фотография с её образом в синей ванне, напоминая о страшных событиях. Вдоль мраморной стенки стоят зажжённые свечи, большинство из которых ароматические и пахнут ванилью. Здесь же находится Аланд со своим менеджером, они стоят поодаль, у мужчины в руках роскошный букет белых нераспустившихся роз. Чонгук и Джису пробиваются через толпы, осматриваясь. Младший совершенно ничего не говорит, и в итоге девушка, уставшая гадать, решает поинтересоваться:
— Так что именно мы ищем? — спрашивает Ким, встав рядом с младшим.
— Отметай всех, кто скорбит ради фотки в инстаграме, — Чонгук кивает в сторону девушек, которые вытирают слёзы, делая фотографии на телефон, а затем в сторону обнимающихся людей. — И тех, кто пришёл не один. Мы ищем одиночку, того, кто старается быть незамеченным. Есть шанс, что человек запечатлит это событие. Только для себя, — добавляет он, переводя взгляд на напарницу. Джису вытягивает шею и толкает того в плечо, указывая куда-то в толпу.
— Смотри, одиночка, — у мемориала действительно стоит мужчина в скромной одежде, с хорошим фотоаппаратом, который непринуждённо делает снимки преподношений. — И он довольно грустный. Явно извращенец, — Гук дёргает бровью, сжимая губы в тонкую полоску.
— Да, точно… Зоркий глаз, — с иронией в голосе отвечает он, пробегаясь взглядом ещё раз по округе.
— Я точно видела его на встречах. На видео, что снимали фанаты, я просмотрела больше сотни вчера, — настороженно говорит она, наблюдая за тем, как подозреваемый фотограф уходит из толпы через них. Как удачно. — Молодой человек, есть минута? — когда он подходит совсем близко, спрашивает она, чтобы можно услышать через шумный поток разговоров вокруг. Незнакомец останавливается и оборачивается, нервно перебегая взглядом с одной на другого. А затем пускается в бега. — Эй ты, стоять!
Джису реагирует немного быстрее, чем Гук, и срывается с места как пуля. Но не успевают они все пробежать и двухсот метров, как парень поворачивает резко за угол, его заносит и он отлетает в выброшенные мусорные пакеты. Камера вылетает из его рук, и первое, что Чонгук делает, — хватает её и поднимает над головой, отходя на пару метров от мужчины. Джису нащупывает на ремне кобуру и готовится вынимать оружие в случае агрессии.
— Классная камера, — комментирует криминалист.
— Отдайте! — требует незнакомец, бегая глаза по ним двумя, а ещё по улице, асфальту, ногам и всему прочему. Его трясёт, он кашляет в кулак и недоверчиво присматривается к руке девушки на пистолете.
— Я велела стоять, ты слышал, — фыркает она, оглядывая его с ног до головы.
— Это публичный мемориал, у меня есть право быть здесь, за это нельзя арестовывать, — тараторит он.
— Да, у вас есть право участвовать. Увидеть модель в последний раз, — с улыбкой произносит Гук и включает видеокамеру. — О, а тут пароль, — парень выпускает вещь из рук и ловит за ремень, снова возвращая взгляд к потерянному мужчине.
— Она моя, — всё ещё твердит он. — Аккуратнее с ней!
— Он вечно всё ломает, — пытаясь скрыть довольную улыбку, замечает Джису и кивает на своего напарника.
— Это так, руки трясутся. Это у меня от отца, — Чон улыбается, смотря на то, как раздражается фотограф. Его эмоции заставляют ещё несколько раз прокрутить хрупкую вещицу в руках и выполнить опасные смертельные трюки.
— Если хотите, я для сохранности заберу у него вашу камеру, но тогда вам придётся пройти с нами в участок, — предлагает Джису. Кажется, он не может больше смотреть на то, как издеваются над его собственностью, поэтому он с горем пополам соглашается, лишь бы та была в сохранности, а не в трясущихся руках молодого криминалиста.
◎ ◍ ◎
Они втроём находятся в камере допроса, Чонгук фотографирует на свой телефон сидящего перед ним мужчину, даже не удосужившись перед этим выключить вспышку. Только вот это сейчас почти никого не беспокоит.
— Зачем я здесь? У меня есть право, — возмущается он, пока Гук продолжает вертеться вокруг, словно пытаясь поймать каждый малейший ракурс и любую эмоцию, любой характер подозреваемого. Тем временем Джису стоит возле стола, на котором лежат одни из тех документов, что они рассматривали несколько часов назад.