— В больнице сказали, что наш фотограф стабилен, несмотря на прогноз Гука, — начинает он, бросая неоднозначный взгляд на улыбнувшегося коллегу. Они вдвоём заходят в рабочую зону, в которой уже сидит Джису за своим компьютером, работая с картой памяти и распаковывая архивы. — Девятнадцатый участок расследует наезд. Машина была без номеров, проверка записей с камер займёт время.
— Модель и Аланд сцепились пару дней назад, — Джису откидывается на спинку кресла, раскрыв одно из изображений на полный экран. Мужчины становятся позади неё, рассматривая симпатичную длинноногую девушку в изумрудном платье и её горе-любовника, что стоят в сумерках посреди улицы и беззастенчиво ругаются. — Он заснял всё подробно, — есть снимки, где Аланд отвешивает ей пощёчину, где его толкают в грудь, и ещё много крика и разборок.
— Так не ведут себя с дамой, — комментирует Хосок, и Чон усмехается, никак не отвечая на это, ведь старший наверняка специалист в этом.
— Это и завлекает Аланда, — вздыхает Джису.
— Что с этим? — старший Чон обходит их и подходит к стене, тыкает в постер рекламы с синей ванной. — Мы теперь не ищем преследователя, знавшего, как важна эта реклама для модели? И для Аланда?
Гук щурится, переводя взгляд с коллеги на постер, и вдруг его лицо вытягивается, а его голову озаряет светлая мысль. Отпив немного кофе и подняв брови, он решает озвучить свою невероятную мысль:
— Ты прав. Убийца одержим не девушкой… Его интерес — Аланд, — выдаёт внезапно парень, отчего у Джису самой глаза на лоб лезут, что уж говорить о Хосоке. Хотя им стоит перестать удивляться таким вбросам Гука, потому что Намджун им рассказывал о том, что их младший коллега думает не так, как все.
— У Аланда преследователь? — Ким разворачивается на кресле так, чтобы видеть их обоих, и нетерпеливо постукивает ноготками по подлокотникам.
— Да. Он убил вероломную бывшую, сбил фотографа, который много знал… Он хочет угодить Аланду.
— Похоже на кота, который нам с Намджуном приносил к двери дохлых мышей, — усмехается Хосок, скрещивая руки на груди.
— Да, прекрасная метафора! Убийца хочет признания, как этот кот. Он приносит убийства-подарки. Вот почему Аланда напугала синяя ванна! Он знает, кто убийца, — от осознания своих же слов у Гука невольно отвисает челюсть, и он задумывается над тем, насколько гениально звучат сейчас его догадки. Но вот Джису не совсем может поверить в слова младшего коллеги.
— Почему ты так уверен в этом?
Гук смотрит на неё, и перед глазами у него мелькают кадры его отца с какой-то незнакомой женщиной, а потом мама, мама, мама. Разбитая, в гневе, в состоянии апатии. До смешного просто.
— Потому что семья всегда знает.
— Это кто-то из его окружения, — делает вывод Сок, почесав задумчиво свой подбородок. — Но у нас проблема. Сегодня Аланд устраивает запуск новой линии, а завтра летит в Европу, видимо, со всей командой, — Гук мгновенно откладывают чашку на стол и уже готов бежать к выходу, но Хосок тормозит его. — Подожди, парень, мы не можем просто так ворваться и вынудить их отвечать, нам нужен ордер.
— У нас нет времени, — говорит он и с надеждой смотрит старшему в глаза. — Мне нужно пять минут наедине с Аландом. У преследователей компульсивное поведение, и его почти невозможно скрыть! Я справлюсь, правда.
— Гук, — старший опускает голову и вздыхает, собираясь с мыслями. — Мы копы. Либо мы действуем по правилам, либо никак. На вечеринку никто не пойдёт, особенно ты.
◎ ◍ ◎
— Я снова победил, — с улыбкой до ушей заявляет Тэхён, выставляя последние чёрные камни на игральной доске и захватывая самую большую территорию. Они играют уже четвёртую партию, и каждый раз выигрывает парень, когда прежде Ёнхи считала, что в этой игре ей нет равных.
— Как?! Только что ведь у меня была половина доски… Ты жульничаешь, да?! Не может быть, чтобы ты был лучше меня, — злится она, сбрасывая все игральные камни обратно в мешочек и убирая его вместе с доской в шкафчик. Тэхён скрещивает руки на груди и гордо улыбается.
— Ещё как может! — они показывают друг другу языки, и девушка отворачивается к телевизору, включая его и настраивая высокую громкость, чтобы профессионально делать вид, что не слышит друга и всё, что он захочет ей сказать в дальнейшем. Вообще, она действительно не слышит ни Кима, ни звука отворившейся двери, и замечает перемены только тогда, когда из её рук забирают пульт и снижает громкость. Чонгук театрально отбрасывает назад кофейное пальто в серо-чёрный ромб и присаживается рядом с Тэхёном, неловко бросив взгляд на старшего.
— Чего телик так громко орёт? Оглохнуть хотите? — спрашивает мужчина, прокрутив в ладони чёрный пульт.
— Да лучше оглохнуть, чем его слушать, — обиженно дуется Ёнхи, и Гук вопросительно смотрит на парня, который удивлённо хлопает ресницами.
— У неё что, эти дни? — спрашивает крёстный, и через секунду в него со всей силы летит подушка, попадая прям в лицо. — Точно, они. Тэхён, — Чон решает переключиться на более важные темы, потому что, кроме порции яда и капризов, от девочки сейчас ничего не добиться. — Когда тебя выписывают?
— Сказали, что сегодня вечером или завтра утром. И ещё сказали, что это зависит от решения опекуна, — он ведёт плечами и неловко смотрит на свои руки. Киму всё ещё непривычно от мысли, что ему действительно дадут жильё, будут кормить и присматривать, пока он не сможет найти работу и делать что-либо самостоятельно. Ему непривычно от того, что незнакомые ему люди помогают ему и вытаскивают из трудных жизненных ситуаций, словно они должны.
— Тогда я пойду сейчас к главе отдела и подпишу документы о выписке, — говорит Гук. Он так же, как и его новый сожитель, не до конца верит в сложившуюся ситуацию. Он ненавидит, когда нарушают его личное пространство и когда кто-то находится рядом больше двенадцати часов, но теперь ему придётся не просто терпеть старшего несколько месяцев подряд, но ещё уделять ему внимание и помогать во всём, начиная от передвижения и заканчивая приготовлением еды, пока он окончательно не придёт в себя.
— Прямо сегодня? — удивляется русый. — Я… Думал, я останусь сегодня тут…
— Хочешь остаться?
— Ну… — мямлит Тэхёна, и Чонгук терпеливо напрягает слух, чтобы разобрать, что этот подросток в теле взрослого пытается ему нашептать. — Не особо.
— Значит, сегодня. Я пошёл разбираться с документами, а тебе посоветую собрать вещи уже сейчас, на всякий случай, — говорит Гук и встаёт с места, помахав на прощание всё ещё надутой Ёнхи. Он прячет дрожащие руки в карманы старого пальто, которое отрыл в недрах платяного шкафа. Он очень любит чёрные вещи и строгий стиль, а это пальто не подходит ни к первому пункту, ни ко второму, но его подарила Дженни на его двадцать третий день рождения, и с момента покупки он ни разу его не надел. Но, видимо, настал тот самый день, когда приходится поменять что-то в своей жизни и выйти из зоны комфорта. Это же касается и того, что он даёт согласие на проживание у себя. Скорее всего, ему придётся приютить и Джухён, чтобы брат и сестра снова могли быть рядом и видеть друг друга. И на что только он подписывается?
Чонгук оформляет выписку парня не больше получаса. В итоге ему выдают документы и новую медицинскую карту парня, в которую он вкладывает справку. Он решает до вечера не тянуть, так как у него ещё будут дела, и если и ехать с Тэхёном домой, то сейчас, ибо завтра ему не хочется снова кататься по городу, так что он уверенно направляется к нему в палату. Парень стоит у окна, и эта картина уже такая привычная глазу, даже в некоторой степени родная и обыденная. Ким сразу оборачивается, волнительно поднимая взгляд на вошедшего.
— Что ж, поздравляю тебя с выпиской, — Гук демонстрирует старшему карточку, из которой торчат концы справки. — У тебя есть сменная одежда? Вряд ли тебя пустят в больничной форме.