— Привет, Джихун, — подойдя ближе и добродушно улыбаясь, Гук убирает руки за спину. Мальчик поднимает на него грустный взгляд. — Кто твои друзья?
— Это Чарли, это Дженнифер. Им нравится капуста, — в клетке сидят два кролика, бурый и чёрно-белый, и они оба с упоением грызут лакомство.
— Как они себя чувствуют сегодня?
— Грустно, — говорит он, снова смотря на местами заржавевшую железную клетку. — Они… потеряли своего отца.
— Знаешь, я тоже потерял своего в твоём возрасте, — тоскливо улыбаясь, произносит он и подходит к кроликам, касается пальцами прутьев. Зверьки настороженно дёргают ушами и отскакивают от стен, не прекращая аппетитно жевать.
— Ты ещё скучаешь по нему?
— Иногда, — кивает криминалист. — Когда я был ребёнком, он был самым лучшим, умным, смешным. Он многому меня научил.
— Мой отец подарил мне Чарли и Дженнифер, — губы мальчика дрогают в кривой, слабой улыбке. — Вы были храбрым, когда его не стало? Мама говорит, я должен быть храбрым.
— Да, я старался, но я был грустным тоже. Грусть — это нормально, — в его голове проносятся кадры с записи допроса его мамы, где она плачет навзрыд. — Думаешь, мама чувствует то же, что и ты?
— Я думаю… — Джихун задумывается. — Ей не так грустно. Ей никогда по-настоящему не нужен был папа, ей нужен я. Она так говорит, я для неё всё, — Чонгук кивает на его слова и опускает взгляд. — Кто вы?
— Я Чонгук, работаю с полицией. Мы хотим убедиться, что вы в безопасности, — его улыбка заставляет мальчика улыбнуться тоже. Он отдаёт всю капусту кроликам и запирает клетку, чтобы они не сбежали.
— Вы говорите как Минхо.
— Минхо? — голос криминалист звучит настороженно, но он вспоминает, где слышал это имя. — Из зала твоей мамы?
— Он помог ей набраться сил. Он… иногда спит здесь, — Джихун опускает глаза в траву. — Мама говорит, что он защищает нас.
— Твой папа знал Минхо? Они ладили? — парниша отрицательно качает головой. Кажется, есть смысл наведаться к этому таинственному бойцу и поговорить с ним тет-а-тет.
— Что будет дальше, аджосси?
— Просто Чонгук, — на его лице вспыхивает улыбка. — Всё будет хорошо, Джихун, обещаю, — он достаёт из кармана молочный леденец и протягивает его мальчику. Джихун благодарно улыбается, и это греет психологу душу.
Когда они садятся обратно в машину, Тэхён поворачивается к поправляющему волосы Гуку и расслабленно кладёт затылок на подголовник. Несмотря на то, что несколько часов назад его трясёт от странных смешанных чувств при виде окровавленного трупа, сейчас он чувствует себя куда лучше и даже думает о том, чтобы поступить на юридический. Это дело кажется ему очень интересным сейчас, хотя никогда не интересовало ранее. Утренний разговор с психологом смог успокоить его внутреннее состояние, да и в целом он чувствует себя лучше.
— Ты очень хорош в своей профессии, — признаёт красноволосый, ловя на себе немного смущённый взгляд брюнета. — Ты хороший психолог… и криминалист тоже.
Чонгук не знает, что ответить на это, он только смотрит в карие глаза, которые сильно контрастируют на фоне ярких цветных волос, и думает о том, каким образом ему удаётся вляпаться в такую передрягу. Он чувствует себя неловко, иногда, как сейчас, смущённо, и от одних только слов о том, что он хороший специалист и действительно знает своё дело. Парень слышит это от многих, но почему-то от него это звучит слаще любой другой похвалы. И Чонгук прекрасно понимает, что именно может вызывать такие противоречивые, странные и ненужные чувства, и очень не хочет, чтобы это оказывалось правдой. Потому что его никто не поймёт. Ни мама, ни Дженни, ни Ёнхи, ни команда. Ни тем более Тэхён.
◎ ◍ ◎
— Мы уже заждались тебя, Дженни. Где ты была?
Длинный обеденный стол, за которым днём ранее Соын собиралась принимать гостей для обсуждения денежных вкладов, сейчас практически пуст и сидят за ним всего трое людей: сама Соын, хозяйка квартиры, Чонгук и Дженни. На столе перед ними стоят чугунок с рисом, омлетом и овощами, рядом отдельно блюдо с жареными креветками, и, естественно, много красиво уложенных панчанов. Они уже принимаются за ужин.
— Работала. Исследовала новую тему, — сегодня Дженни в красивом чёрном платье с привычным принтом мелких цветов и в сапогах на каблуках, а Гук, сидящий напротив неё, в костюме. Всё-таки семейный ужин — это не просто прийти и поесть вместе, это нечто большее.
— Надеюсь, ты высыпаешься, — мама отпивает из своего бокала немного красного вина.
— Точнее, не выпадаешь, как твой брат, — поправляет её Гук, мило улыбаясь, на что их мама только закатывает глаза — ничего другого она от него, собственно, и не ожидает. — Над чем работаешь?
— Я приняла твёрдое решение провести интервью с отцом. «Хирург: пятнадцать лет спустя», — говорит Дженни, звякнув палочками в руке.
— Ты, должно быть, шутишь? — Соын поражённо вскидывает брови, с трудом находя слова, чтобы выразить весь свой шок. Она до последнего надеялась, что дочь откажется.
— Это плохая идея, Дженни. Ты сама становишься его мишенью, — уже говорит парень, и она честно не понимает, почему её так отговаривают от разговора с отцом. Если от мамы она и ожидает услышать что-то подобное, то от старшего брата — нет.
— Почему вы оба себя так ведёте? Обращаетесь со мной, как с неженкой, и, судя только по звонкам, ненормальные здесь вы. Я в порядке, — обиженно выдаёт девушка. Даже аппетит пропадает, и красные дымящиеся креветки уже не вызывают прежнего восторга.
— Да, потому что ты единственная, кто не виделся с ним, — пытаясь говорить как можно мягче, Соын играет вином в своём бокале.
— Я виделась с ним на прошлой неделе.
— Что? Ты в порядке? — Чон давится воздухом, потому что он не знал таких подробностей. Он всё это время думал, что интервью — это лишь её временное желание, что она не станет действительно приезжать к нему и просить об этом.
— Я только что сказала, что я в порядке.
— Ничего не в порядке. Это безумие. Интервью… Я запрещаю, ты больше не увидишься со своим отцом, — строго говорит женщина.
— Что это? — усмехается Дженни. — Королевский указ, Мать заговорила? Я надеялась, мы сможем спокойно это обсудить, но, конечно же, нет. Выход найду сама, — младшая Чон чувствует себя до глубины души оскорблённой, потому она поднимается с места, забирает свою сумку и идёт из зала.
— Дженни, подожди, нам нужно… — Гук вскакивает с места, чтобы придержать сестру, но мама поднимает руку и останавливает его.
— Пусть идёт, — она ждёт, пока дочь скрывается за дверьми, и поднимает взгляд на своего старшего сына. — Этого интервью никогда не будет, я об этом позабочусь.
— Ладно. Хорошо, — он садится обратно и слегка ёрзает на стуле. — Наконец-то мы… согласны друг с другом?
— Да. Такого ещё не было.
После хорошего сытного ужина Чонгуку требуется поехать домой, так как он и без того сильно задерживается. К тому же у него есть ещё гора нераскрытых дел и собственные проблемы, которые не будут долго ждать. Мама проводит его до входной двери.
— Ещё волнуешься о сестре? Не нужно, я дружу с руководителем её канала, нужно только позвонить. Она считает, что сможет настоять на своём, но это далеко не так, — Соын улыбается, но парень лишь качает головой.
— Не в этом дело.
— Тогда в чём? Всё ещё теряешься в прошлом?
— Ну, знаешь, как говорят: «Те, кто не могут вспомнить прошлое, обречены», — с грустной усмешкой замечает парень.
— Говорят не так, милый.
— Но достаточно близко, — он достаёт их внутреннего кармана несчастную фотографию и протягивает её матери. — Это фото тебе о чём-нибудь говорит?
— Что за безобразная машина? — с отвращением в голосе говорит она, рассматривая снимок. — И где это вы?
— Оно было сделано за неделю до папиного ареста.
— Насколько я помню… Мы с Дженни были на Хондэ, ты был ещё в школе, и… Джихёк был занят на работе, как он сказал. Логично, и всё же… Ему нравилось ходить в походы, вся эта специальная экипировка и одежда кружили ему голову как школьнику, — она отдаёт снимок и, не сдержавшись, обнимает своего сына. — Хорошей тебе дороги.