— Мне казалось, что ты хочешь победить в войне, а не сдохнуть от рака, — он подходит к ней и кладёт завтрак на тумбочку. Девушка лежит в бюстгальтере и протёртых во многих местах джинсах, её плечо всё ещё перебинтовано, а рана гноится под перевязкой, потому что она не ухаживает за ранением и не даёт это делать другим. Ей, собственно, плевать на то, будут ли шрамы, потому что ими покрыто почти всё её тело. Кроме ног, они остаются идеальными даже в её тридцать с лишним лет.
— А мне казалось, что ты не должен приебываться из-за мелочей, — она стукает большим пальцем по сигарете и стряхивает мимо пепельницы серую труху, продолжая лежать. Чонин садится на край старой скрипучей кровати, которая не отличается особой мягкостью, но, несмотря на это, девушка чувствует здесь себя просто прекрасно. Чонин игнорирует её слова и кивнул на поднос.
— Поешь, нам надо ещё съездить в несколько мест и поговорить с людьми. Мы втроём с Сокджином вряд ли справимся, — Ким ловит на себе её взгляд, женщина затягивается ещё один разок и выпускает густой дым из уголка рта.
— Лучше бы рамён приготовил, нахрен продукты лишний раз переводить, — шипит она и тушит бычок о тумбочку, бросает его в пепельницу, но снова промахивается мимо. И забивает. Ночью её жутко мутит, каждые двадцать минут тянет в к туалету, и обнимается она с ним подолгу, да и сейчас она не может сказать, что чувствует себя хорошо. Единственное, что хочется, — спать.
— Боже, просто поешь, окей? Ничего большего от тебя не прошу, — и, оглядев её полумёртвое состояние, добавляет: — Я сам поеду и поговорю в таком случае.
Ему ничего не отвечают, и Кай решает не мозолить глаза лишний раз. На кухне слышится шорох пустых пачек, третий житель наконец-то возвращается в их обитель и попадает им на глаза впервые за три дня. Чонин находит его на кухне, сидящего на полу под столешницей, воткнувшего себе в вену иглу. Препарат считанные секунды назад введён под кожу, и Идон расслабленно откидывается головой на тумбу, поднимая заёбанный взгляд на своего сожителя.
— Чё надо? — кряхтит он, вынимая шприц и отшвыривая его в сторону, прижимая палец к дырочке на руке. Чонин только устало качает головой и падает за дряхлый стул, замызганный жиром и соусами.
— Не хочешь завязать? — спрашивает парень, ему в ответ громко смеются и смотрят из-под грязной жёлтой челки снизу вверх.
— Слышь, святоша, сам вымывай руки и не мотайся здесь, больно правильный нашёлся? Или хочешь сказать, что не пробовал? — улыбается он, слегка покачивая головой. Начинается.
— Забыли, — отмахивается Кай, накидывает капюшон толстовки на голову и выходит из дома, прихватив с собой только телефон с половиной заряда. На улице не так холодно и идёт совсем лёгкий мокрый снег, поэтому в худи и джинсах вполне можно выжить.
На самом деле, Чонин сейчас уже не может сказать, где ему лучше — в камере в участке или здесь, в этой помойке с крысами и наркоманами, но на свободе. Он даже задумывается о том, что в тюрьме его бы нормально кормили, он бы занимался физическими нагрузками и вышел бы через десятки лет, конечно, но здоровый и сильный. А здесь и сейчас у него выбор небольшой и пестрит не лучшими красками: спиться, стать наркоманом или попасться полиции и уже прочувствовать на себе все прелести смертной казни. В этом районе, забытом всеми прокуратурами Сеула, на окраине мегаполиса, где даже иногда гуляют дикие животные, он может не опасаться, что его узнают в лицо. У них даже есть свой бар, где прошныриваются бандиты и уголовники со всего Сеула, которых либо ещё не посадили из-за недостатка улик, либо дали условный срок, либо уже выпустили. Тоже не очень радужно, надо сказать. Но Чонин здесь не чувствует себя своим.
Во главе Красных Тигров всё совсем по-другому, ведь они занимаются чистой преступностью, не лезли в грязные дела. Всё всегда выполнено в лучшем виде, порошки и таблетки проверялись им лично, а оружие высшего качества. Естественно, и деньги соответствующие, иначе он бы не смог содержать такой большой бар в презентабельном виде. А теперь у него нет ничего, а всё из-за чего? Кай хочет назвать Чон Чонгука, потому что его сильно душит тот факт, что мальчишка на десять лет младшего его умудрился запечь его за решётку. Но нет. Он знает, что виноват во всём Сокджин. Естественно, Кай сам соглашается сотрудничать с ним после нескольких выгодных предложений, но именно они влекут за собой ту череду бед, из-за которых он в итоге оказывается вот здесь, среди баков, полных мусора, бомжей-нариков и дохлых крыс, которых клюют вороны.
Размышляя обо всём, Кай приходит к истоку своей чёрной полосы в жизни, возвращается к главному вопросу: как он докатился до этого? Сейчас ему тридцать восемь лет, почти сорок, нет ни семьи, ни девушки, ни элементарно жизни. Но когда начался его путь от нормального человека до погрязшего в болоте нелюдя, листовки с которым висят на столбах и досках прокуратуры с подписью «крайне опасный преступник»? Кай начинает вспоминать.
Двадцать один год назад, 1997.
— Боже, да чё ты можешь понимать в девчонках, Идон, — девушка, как всегда ярко накрашенная, в короткой якобы школьной юбке (от школы в ней остался только цвет), в порванных колготках и с большим пузырём жвачки сидит на парапете крыши и самозабвенно болтает ногами. На бейджике, прикреплённом к пиджачку, сверкает «Хёна».
— Да тебя за девчонку сложно посчитать, — хрюкает со смеху так называемый Идон, которого в действительности зовут Хичжон, если верить его потрёпанному, наполовину стёртому бейджу. Его одежда уже больше похожа на школьную форму. Они небольшой компанией в пять человек стоят на крыше школы и курят, каждый раз надеясь, что их не спалят с поличным. Чанель, Чихо (он же Зико), Хёна, Хичжон и Чонин, известный в школе как Ким Кай — один из самых популярных парней, даже среди своего круга. Они являлются королями старшей школы, их уважают все, кроме учителей, и они пользуются завидной славой.
Выпустившись, все решают уйти в общий бизнес: собирают за год денег на аренду здания, полностью его ремонтируют. Хёна занимается дизайном интерьера от и до, ни одна ложка в сервизе не заведена без её участия; Идон закупает алкогольные напитки для бара и занимается стойкой, это его место и личное пространство, он его почти полностью подгоняет под себя; Чанель занимается развлечениями, такими, как бильярд и покер; Зико и Кай штурмуют второй этаж и превращают его в спальное место для всех них, потому что бар теперь служит не только источником заработка, но и их домом. И так они живут несколько первых лет, бар «Chiken’s Dinner» набирает популярность среди дальнобойщиков, байкеров и прочих людей, кто любит штурмовать дороги в любое время суток. Этот становится находкой для многих, именно поэтому в день владельцы зарабатывают от трёх миллионов вон до десяти. И однажды в их обитель приходит человек, который по всем параметрам отличается от их завсегдатаев: дорогой костюм словно только из магазина, чёрные туфли сверкают, волосы искусно уложены назад, да и по лицу можно сразу сказать, что он человек серьёзный, сдержанный и обычно по таким местам не ходит. Его можно увидеть где-то на конференции в министерстве, но никак не здесь, в баре для дальнобойщиков. Кай находится в зале и принимает гостя самостоятельно, как хозяин заведения, потому что такой посетитель для него честь. Мужчина тогда сверкает дорогими часами и представляется, как Ким Сокджин. Говорит, что занимается благотворительностью и готов вкладывать свои деньги в выдающихся новичков бизнеса, у которых есть все шансы стать одними из первых на рынке.
И Кай соглашается. Подписывает контракт, пробежавшись по нему глазами и не особо вчитываясь. Такая удача подворачивается ему на пути, что он даже недолго думает и томится, потому что перед глазами уже виднеется светлое будущее.
Но когда спустя неделю Сокджин просит выполнить первый пункт договора и сообщает, что в семь часов к ним придёт товар от анонимного отправителя, Кай растерянно ищет уже припрятанный документ, чтобы прочитать контракт полностью. Оказывается, он подписался на поставку и проверку качества лёгких и тяжёлых наркотических веществ, а также на поставку оружия с, несомненно, проверкой качества изготовления. И с того момента всё катится с Эвереста в Марианскую впадину.