- Я не хочу спорить, Фред, - он так устал. – Просто не хочу.
Взгляд Фреда смягчается, и лёд в океане его глаз тихо тает.
- Мы не будем, - произносит он. – Никогда. Эй, Джордж, ты измотан. Тебе нужно немного поспать.
- Но мы хотели разобраться в том, что произошло с тобой, - возражает Джордж. Фред вздыхает и подходит к нему.
- Мы разберемся, - убеждает он. – Но сейчас тебе нужен отдых. Я никуда не денусь.
- Не думаю, что смогу уснуть.
- Сможешь. Я буду охранять твой сон.
Фред берет Джорджа за руку и ведёт к кровати. Джордж и не пытается сопротивляться. Он залезает в постель, и позволяет брату накрыть себя одеялом до самого подбородка. У него и правда совсем нет сил. Все эти переживания – свои и чужие – в сумме с тяжелой ночью и утренними слезами выжали из него всю энергию.
Но всё же что-то мешает ему просто закрыть глаза. Смутная тревога.
- Эй, Фред, - зовёт он.
- Я здесь, - отвечает брат. Джордж едва улыбается.
- Не уходи, - просит он. И видит, как Фред улыбается для него.
- Не дождёшься. Уж если смерть не смогла, то ничто нас не разлучит.
И Джордж верит. Он позволяет себе закрыть глаза, продолжая ощущать тяжесть Фреда, сидящего рядом с ним.
***
И Фред охраняет своего брата, пока тот спит, такой несчастный и уставший. Через час к ним заглядывает мама, но, заметив, что её сын отдыхает, тихо уходит. Взгляд её полон любви и горя, и сердце Фреда сжимается от того факта, что он не может её обнять. Или хотя бы просто сказать, что он рядом. Но люди не видят его. Все, кроме одного. Фред со вздохом смотрит на Джорджа. Кто, если не он, мог оказаться единственным, кто увидит его? Это было правильно. Даже во всем этом безумии Джордж оставался его маяком, ведущим его через бурю.
Фред помнит цепенящий страх, который пронзил его в ту ночь, когда, почти год назад, они перевозили Гарри в «Нору». Ему и Джорджу пришлось разделиться, и оба они старались игнорировать неприятное тяжелое чувство в груди от этого факта. Но Фред почти не испугался, когда в небе вдруг возникли Пожиратели смерти. Зато когда ступил на землю, когда увидел лица остальных, он сразу понял, что что-то не так. И сердце сжалось от боли, грозившей стать невыносимой. «Только не Джордж», - билось оно, умоляя мир, небеса, судьбу. Слова Кингсли почти не зафиксировались в сознании, но единственное важное, что прозвучало, это имя близнеца. Что-то страшное произошло. Отец кричал. Фред молча следовал за ним попятам, бледный и в полном ужасе.
А потом увидел Джорджа, и сердце его остановилось. Слова, мысли, эмоции – всё растворилось. Остался только страх, поглощающий его в свои ледяные воды, душащий, убивающий. «Это невозможно. Это не могло произойти с Джорджем», - стучало в голове. Фред смотрел и не мог поверить. Белое лицо, засохшая кровь и чернеющая пустота вместо уха. И в те бесконечные минуты, пока брат не открыл глаза, Фред вдруг ясно и отчетливо осознал, что сегодня почти потерял его.
Это после они сидели и обменивались шуточками, словно ничего страшного не случилось. Только сердце Фреда еще долго билось неровно, и не одну ночь ему снился затягивающий чёрный кошмар.
И сейчас он смотрит на спящего брата и боится, что того ещё долго будет преследовать его смерть. Неважно, здесь Фред или нет, такие события не могут пройти бесследно.
Джордж ворочается и что-то бормочет в подушку. Слов не разобрать, но тон неспокойный. К тому же прежде он никогда не разговаривал во сне. Кому, как ни Фреду, это знать. И это лишь подтверждает то, как всё сломано. Закончившийся ураган войны оставил разрушения в каждом доме, каждой семье. Прошло время борьбы. Настало время скорби.
Джордж хмурится и негромко хнычет. Фред вытягивается – звук этот подобен удару оглушающим заклинанием – парализует мысли и тело. Но когда тихий вздох повторяется, он сбрасывает с себя оцепенение и тянется к брату. Этот сон не облегчение. Не спасение. Он только уничтожает своим тёмным кошмаром, липким, спутанным, пугающим.
- Джордж, - мягко зовёт брата Фред. И легонько трясет за плечо. Понимание того, что он не утратил способности прикасаться к брату, греет его душу. Он не знает, как пережил бы, если бы его руки проходили сквозь Джорджа так же, как через мать. Наверное, это бы его убило.
- Джордж, проснись, - тягуче зовёт он, вспоминая, как в детстве их будила мама. Увидеть сегодня их всех за столом оказалось тяжелее, чем накануне над собственным телом. Когда первые шок, неверие и истерика проходят, остается только чистая острая боль. И с ней придётся жить. От неё не сбежать, не закрыть глаза и не забыть. Она всегда будет стоять за спиной и разбивать сердце.
Фред и не думал, что его смерть способна сделать нечто подобное с их семьей. Он вспоминает, как мало они в последнее время виделись из-за войны, и сдерживает вздох сожаления. В последний раз их всех вместе собрала свадьба одного сына. Теперь – похороны другого.
Очередной тихий стон, напоминающий поскуливание, заставляет Фреда немного сильнее толкнуть брата.
- Просыпайся, Джордж, - командует он, уже не пытаясь смягчить или понизить голос. Но что-то во сне держит Джорджа. Только вот Фред сильнее. Был и будет. Он трясет близнеца, и тот с коротким выдохом открывает глаза.
Взгляд его мутный, рассеянный в первые мгновенья после пробуждения, но, как только он фокусируется на лице близнеца, в нём загорается заметное облегчение.
- Что случилось? – немного невнятно и хрипло выдыхает Джордж. Фред моргает. Наверное, с любым другим он бы выпалил первое, что пришло в голову, но сейчас он притормаживает слова, позволяя себе обдумать всё как следует.
- Ничего страшного, - мягко отвечает он, наконец. – Кажется, тебе снилось что-то плохое.
- Да, наверное, - соглашается Джордж немного неуверенно. Вряд ли он помнит свой сон, что бы там ни было. Покачиваясь, он садится и, раскинув руки в стороны, начинает потягиваться. Фред думает о том, как были бы они счастливы сейчас, наконец, дома, когда закончилась война, как вернулись бы в свой магазинчик, если бы не случилось то, что случилось. Но Смерть не спрашивает, кого забрать. Она просто берёт и всё. В конце концов, так много магов погибло в последней битве, взрослых, пожилых и совсем юных. Малыш Тедди Люпин никогда не увидит своих родителей.
- Мама заходила, - сообщает Фред. Джордж, до этого руками пытающийся пригладить волосы, замирает и выглядывает из-под ладони.
- А ты что делал? – спрашивает он с интересом. Прежде Фред бы в красках расписал свою новую идею или попытку создать что-нибудь забавное, а, может, то, как весело он провёл время с Ли Джорданом или кем-нибудь из братьев, или отправлял очередной заказ по почте – непременно нашлось бы увлекательное занятие для времяпрепровождения без брата. Но сейчас всё изменилось.
- Задремал, - уклончиво отвечает он. – Или задумался. Не знаю, могу ли я сейчас спать. Хотя… есть-то могу.
Этот вопрос внезапно кажется очень важным и интересным, и Фред решает выяснить ответ на него ближе к ночи. Сейчас он слишком напряжен, чтобы уснуть, даже если был бы живым.
Джордж смотрит на него придирчиво и внимательно. И ждёт чего-то. Он задумчиво закусывает щёку изнутри, и пальцы его машинально переплетаются самыми немыслимыми способами. Фред прищуривается. Брат всегда был для него открытой книгой, чьи мысли он мог разгадать, не глядя, и сейчас он так же может сказать, что творится в его голове.
- Где мы… - наконец, говорит Джордж, и Фред мягко дополняет:
- …будем искать ответы?
Чаще получалось наоборот – Фред начинал фразы, а Джордж заканчивал, но это всегда работало в обе стороны.
- Я бы предложил Запретную секцию, но мы не в школе, да и от библиотеки там вряд ли много осталось, - с тяжелым вздохом произносит Джордж. – И сомневаюсь, что у нас дома есть что-то об этом.
- Ну да, - соглашается Фред. Он поднимается и начинает бродить по комнате. – У нас только кулинарные книги и ещё…
- …полное собрание этого идиота…
- …которого так любит мама.
- До сих пор.
На лицах близнецов одновременно зажигаются одинаковые улыбки, когда они вспоминают о профессоре Локонсе и этой почти маниакальной любви их матери к этому глупому блондину. Наверное, с этим мог сравниться только уровень фанатской влюблённости Джинни в Гарри Поттера, случившейся в тот же год. Ох, и отрывались же тогда Фред и Джордж, постоянно подкалывая то мать, то сестру.