Бюрократы в британском правительстве дали ясно понять, что не будут напрягаться ради спасения Сергея, так что я начал искать международные организации, которые смогут ему помочь. Первую перспективную зацепку я нашел в Совете Европы. Это межгосударственная структура, которая среди прочего занимается правами человека. Ее штаб-квартира расположена в Страсбурге, а в состав входит сорок семь европейских стран, в том числе Россия. Незадолго до этого Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) поручила депутату и бывшему министру юстиции Германии Сабине Лойтхойссер-Шнарренбергер оценить работу российской системы уголовного правосудия, и она отбирала для изучения наиболее резонансные дела.
Мы понимали, что многочисленные жертвы российской фемиды пытаются привлечь к себе ее внимание. На тот момент в России были осуждены и полагали, что несправедливо, около трехсот тысяч человек. Мы не особо надеялись на успех, но наши юристы связались с депутатом ПАСЕ, и она согласилась с ними встретиться. Мы неделями подбирали документы и составляли иллюстративный материал к этой встрече: наглядно обрисовали каждый этап преступления, совершенного российскими чиновниками; показали, как Сергей стал заложником системы и как бесчеловечно с ним обращались в заключении. Услышав обстоятельно изложенные факты и увидев массу доказательств, она без промедления согласилась заняться делом Сергея.
В апреле 2009 года она обратилась в российские правоохранительные органы с длинным перечнем вопросов. Это был хороший поворот: запрос Совета Европы о Сергее, направленный в российские властные структуры, мог сам по себе привести к освобождению или хотя бы к улучшению условий содержания.
К сожалению, этого не произошло.
Российские власти отказали Сабине Лойтхойссер-Шнарренбергер во встречах, поэтому ей пришлось направить вопросы в письменном виде. После продолжительного молчания она получила официальный ответ.
На ее первый простой вопрос «Почему Сергей Магнитский был арестован?» ответ гласил: «Сергей Магнитский не был арестован». Разумеется, Сергей был арестован и находился под стражей. Не могу представить, о чем думали российские официальные лица, указывая в ответах заведомую ложь.
На второй вопрос «Почему он был арестован сотрудником МВД Кузнецовым, против которого он давал обличающие показания до своего ареста?» она получила не менее нелепый ответ: «Сотрудник с таким именем не работает в ГУВД по г. Москве». У нас же были свидетельства, что он работал там не один год! Российские власти откровенно включали дурака.
Почти все ответы были такими же абсурдными и лживыми.
Госпожа Лойтхойссер-Шнарренбергер планировала указать на все эти несоответствия в заключительном отчете, который она готовила к началу августа, но у нас не было времени ждать. Я продолжал поиски. В результате еще две влиятельные организации согласились помочь: Международная ассоциация юристов и Общество юристов Англии. Обе организации, услышав историю Сергея и ознакомившись с документами, направили письма с просьбой о его освобождении президенту Медведеву и генеральному прокурору Чайке.
Я возлагал большие надежды на то, что это вмешательство поможет. Но всё тщетно. Генеральная прокуратура ответила Обществу юристов Англии формальной отпиской: «Оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется». На остальные письма российские государственные органы и вовсе не удосужились ответить.
Мои поиски перекинулись за океан — в Соединенные Штаты Америки. В июне 2009 года меня пригласили в Вашингтон выступить перед Хельсинкской комиссией США. Это отдельная правительственная организация, которая занимается мониторингом соблюдения международных норм в области прав человека в странах бывшего советского блока. В то время ее возглавлял Бен Карден, сенатор-демократ от штата Мэриленд, избранный на первый срок. Целью слушания было решить, какие дела войдут в подборку материалов для предстоящей встречи президентов Обамы и Медведева.
Это была моя первая возможность представить дело Сергея на таком высоком политическом уровне в Соединенных Штатах. Я сделал доклад. Сенаторы и конгрессмены были до глубины души потрясены испытаниями, выпавшими на долю Сергея. К сожалению, один из сотрудников комиссии — молодой человек по имени Кайл Паркер — решил не включать дело Сергея в меморандум, адресованный президенту Обаме. Он полагал, что другие вопросы были более актуальны.
После этого я понял: чтобы привлечь общественное внимание к положению Сергея, нам нужна пресса. До этого о Сергее было написано всего несколько статей, и все они вышли вскоре после его ареста. Как я ни старался, журналисты не проявляли интереса. В России происходило столько всего ужасного, что ситуация с арестом какого-то юриста не представлялась им новостью. Все мои попытки поделиться сложными подробностями дела Сергея журналисты просто игнорировали.