Затем Либерман повернулся к своим советникам, попросил одного из них напомнить ему составить соответствующее письмо и ушел, а мы с Джулианной остались стоять среди шума и суеты зала.
Через несколько секунд я повернулся к своей спутнице:
— Мне это не приснилось?
— Нет, Билл. Вот так делаются дела в Вашингтоне. Поздравляю!
Либерман сдержал слово и несколько дней спустя вместе с другими инициаторами закона Магнитского направил письмо председателю финансового комитета сената, сенатору от штата Монтана Максу Бокусу. Подобно тому как сенатский комитет по международным отношениям должен был одобрить и внести на голосование закон Магнитского, финансовый комитет сената должен был сделать то же самое в отношении законопроекта об отмене поправки Джексона—Вэника.
В их письме было сказано: «В случае непринятия закона Магнитского мы будем выступать категорически против отмены поправки Джексона—Вэника».
Зная принципы работы сената, можно было приравнять это письмо к официальному вето.
Сенатор Бокус был заинтересован в отмене поправки. Среди его избирателей в Монтане были владельцы животноводческих ферм, которые занимались экспортом говядины и хотели продавать свои бифштексы в Россию — шестому по величине импортеру американской говядины — без риска оказаться в неравном положении по отношению к зарубежным конкурентам-поставщикам говядины.
А отменить поправку Джексона—Вэника теперь можно было только приняв закон Магнитского. После некоторых раздумий сенат решил объединить эти два законопроекта.
Рассмотреть объединенный законопроект планировалось сначала в сенатском комитете по международным отношениям, чтобы одобрить часть, связанную с законом Магнитского, а затем в финансовом комитете сената, чтобы утвердить часть, касающуюся отмены поправки Джексона—Вэника, и уже потом представить на голосование всего сената.
Известное выражение гласит: «Тем, кто любит колбасу и уважает закон, лучше не видеть, как делается то и другое».
Наша кампания за соблюдение прав человека странным образом объединила фермеров-скотоводов из Монтаны, активистов правозащитных организаций и работников авиакорпорации «Боинг». Получалось так, что сообща мы становились сильнее, могли преодолеть остающееся сопротивление и добиться принятия закона.
Столкнувшись с перспективой задержки законопроекта об отмене поправки Джексона—Вэника, Керри прекратил вставлять палки в колеса: на двадцать шестое июня 2012 года он назначил заседание сенатского комитета по международным отношениям с единственной целью — рассмотреть закон Магнитского. Ради этого я специально прилетел в Вашингтон. Открытое заседание должно было начаться в четверть третьего. Я прибыл на место за сорок пять минут до начала, чтобы успеть занять место в первых рядах, но, к моему удивлению, у входа уже собралось не меньше трехсот человек. Журналисты, активисты, студенты, сотрудники сената, представители российского посольства и многие другие желали попасть внутрь.
Я встал в очередь, но через несколько минут кто-то окликнул меня по имени. Я узнал старшекурсника Колумбийского университета, помогавшего нашей кампании в качестве волонтера. Попросив друзей придержать место, он подошел ко мне и сказал:
— Мистер Браудер, давайте я провожу вас вперед.
Когда мы подходили к началу очереди, нас остановил полицейский конгресса:
— Минуточку, куда это вы идете?
Мне стало неловко, и я промолчал, но студент с энтузиазмом сообщил:
— Сэр, этот человек — инициатор закона Магнитского. Ему нужно попасть в начало очереди.
— Мне нет дела до того, кто он и что сделал. В конец очереди, пожалуйста.
— Но...
— В конец очереди!
Я заверил студента, что всё в порядке, и побрел на прежнее место, по пути заметив краем глаза одного из сотрудников российского посольства, которого я знал в лицо. Судя по ухмылке, его явно позабавило, что мне устроили разнос.
Добравшись наконец до вестибюля у входа в зал заседаний комитета, я увидел, как много там собралось людей. Помещение могло вместить человек шестьдесят, и я понял, что если не попасть туда сейчас, то потом шансов не останется. Ровно в два пятнадцать дверь открыла строгого вида коренастая шатенка и зычным голосом пригласила представителей прессы. К дверям рванула треть ожидающих, и я попытался проскользнуть вместе с ними, но грозная женщина, явно серьезно относившаяся к своим обязанностям, остановила меня и попросила предъявить удостоверение журналиста.
— Ээ... у меня его нет. Но я принимал активное участие в создании закона Магнитского, и мне очень важно присутствовать здесь.