Это прозвучало обнадеживающе.
— Прекрасно! Как скоро, по-вашему, мы узнаем о результатах этой встречи?
Смит пожал плечами.
— Надеюсь, что скоро.
Он наклонился немного вперед, придерживая чашку, и заговорщически произнес:
— Однако, Билл, тут есть один важный момент.
— Какой же?
— Я с большим интересом следил за вашими кампаниями по защите прав акционеров, пока работал в посольстве в Москве, и знаю, как эффективно вы взаимодействовали с прессой, отстаивая свои интересы. Однако в этом конкретном случае критически важно не предавать дело огласке. Если случится утечка, мы не сможем вам помочь: русские будут упорствовать, и разрешить ваш вопрос станет невозможно. При любом раскладе русским надо дать шанс сохранить лицо.
Я поставил чашку, стараясь не проявить беспокойство. Просьба Смита шла вразрез с моими убеждениями, но раз ситуация сложилась таким образом, что в трудный момент моей карьеры правительство Великобритании выразило готовность вступиться за меня, я понимал, что должен последовать его совету. Я согласился, и на этом встреча была завершена.
На следующий день после обеда мне позвонил Смит и сообщил последние новости:
— Приходько сказал, что причины вашей высылки ему не известны, но обещал всё выяснить.
Он говорил таким тоном, будто это хорошие новости. Я очень сомневался, что ведущий советник Путина по вопросам внешней политики не в курсе выдворения из России крупнейшего иностранного инвестора.
— И еще, Билл, — продолжил Смит, — мы решили задействовать нашего посла в Москве Тони Брентона. Он хотел бы безотлагательно переговорить с вами.
На следующий день я позвонил Брентону. Начал было рассказывать ему свою историю, но он почти сразу прервал меня:
— Можете не продолжать, Билл, мне известно все о вас и о фонде Hermitage. Думаю, русские совершают большую глупость, выдворяя такого влиятельного в инвестиционных кругах человека, как вы.
— Я надеюсь, что это ошибка.
— Я тоже. Я уверен, что вопрос с визой будет улажен, как только я переговорю с нужными людьми. Держитесь. Вы в надежных руках.
Я действительно чувствовал, что оказался в надежных руках. Тони Брентон мне понравился. Он, как и Смит, искренне старался мне помочь. Я не знал, почему мне отказали во въезде — то ли в результате путаницы с фамилиями, то ли это была месть со стороны тех, кто фигурировал в моих публичных антикоррупционных кампаниях, — но чувствовал: раз правительство Великобритании на моей стороне, рано или поздно победа будет за нами. Первым делом Брентон направил в МИД России запрос с просьбой предоставить официальное объяснение произошедшему. Если отказ во въезде действительно стал результатом ошибки, то это выяснится очень скоро.
Неделю спустя нам позвонила секретарь Тони Брентона и сообщила, что получен официальный ответ. Она отправила мне копию по факсу. Выхватив листок из аппарата, я передал его Елене и попросил перевести.
Елена прочитала вслух:
— «Министерство иностранных дел РФ... имеет честь сообщить, что решение о закрытии въезда на территорию Российской Федерации подданному Великобритании Уильяму Браудеру принято компетентными органами в соответствии с пунктом один статьи двадцать семь федерального закона».
— Что означает статья двадцать семь федерального закона?
Елена пожала плечами.
— Понятия не имею.
Я позвонил Вадиму, который все еще находился в Москве, и спросил его.
— Секундочку... — Он начал что-то быстро набирать на компьютере и через минуту снова взял трубку. — Билл, согласно двадцать седьмой статье закона правительство России может отказать во въезде в страну, «если это необходимо в целях обеспечения обороноспособности или безопасности государства».
— Что?
— Обеспечения безопасности государства, — повторил Вадим.
— Вот черт... — сказал я тихо. — Плохи дела.
— Да уж. Действительно.
Письмо однозначно подтверждало, что отказ мне во въезде не был недоразумением. Меня вовсе не перепутали с Биллом Баурингом. Кто-то очень сильно не хотел видеть меня в России, и этот кто-то занимал весьма серьезный пост.
20.
Vogue Café
Я сообщил послу Тони Брентону, что Кремль объявил меня угрозой безопасности государства, на что он ответил:
— Досадно, Билл, но не стоит волноваться. Мы продолжим работать по дипломатическим каналам. У меня назначена встреча с одним из ведущих экономических советников Путина Игорем Шуваловым. Думаю, он с пониманием отнесется к сложившейся ситуации. Но полагаю, что на данном этапе будет нелишним и вам задействовать свои связи.