— Некое обстоятельство, — уклончиво произнесла Камилла.
— Обстоятельство? — эхом повторил Вэрнон.
— Да. Рождественские праздники, — пояснила Камилла. — Мы с Ингмаром обсуждали, где можно провести это время, и, признаться, я рассчитывала совсем не на то, что он предложил. Я до последнего верила, что это не случится, но сегодня он вручил мне билеты, и там написано…
Договорить она не успела.
Вэрнон засмеялся.
Захохотал, не попытавшись ради приличия замаскировать истинные чувства и ощущения, порождённые словами собеседницы. Да, разумеется, он не ошибся, верно угадав предполагаемое место назначения. Оно само собой вырисовывалось, учитывая предшествующую рождественским праздникам ложь длиной в полгода. Тут и разброса особого не существовало. Однако сама реакция Вэрнона Камиллу не только не спровоцировала на ответную улыбку и поддержание веселья, а основательно взбесила.
Ещё немного, и пощёчина не заставила бы себя ждать.
Камилла замахнулась и тут же вскрикнула от боли.
Скорость реакции у них с Вэрноном была, несомненно, разной. Не в пользу Камиллы, что очевидно.
— Не думай, что я позволю тебе безнаказанно это сделать, — произнёс он, моментально посерьёзнев, и в глазах его Камилла без труда прочла угрозу.
Вэрнон слов на ветер не бросал. Он мог быть улыбчивым, милым, обаятельным мужчиной, но мог быть и безумной машиной для убийств, которая уж точно не падает в обморок от вида крови и не боится причинять боль другим. Хоть лёгкую, хоть невыносимую. Для него это не имеет значения, и физические страдания других людей остаются незамеченными.
Шутить с ним не стоило. Распускать лишний раз руки — тоже.
Вэрнон был не из тех, кто смотрит сквозь пальцы на подобные выходки, и, получив пощёчину, тут же подставляет вторую щёку, желая испытать катарсис и ответить за нанесённые обиды.
— Сволочь, — прошипела Камилла, вырываясь из цепкого захвата и отступая на шаг.
На запястье стремительно наливались алые пятна будущих синяков.
— Никто не заставлял тебя придумывать для прикрытия столь экстравагантное занятие, — равнодушно бросил Вэрнон. — Могла сказать, что хочешь стать хорошей хозяйкой, потому посещаешь курсы вышивки крестом, и на Рождество тебя обеспечили бы наборами для создания будущих шедевров. Но ты не ищешь лёгких путей, потому сама себя загнала в ловушку. И теперь пытаешься переложить ответственность за случившееся на меня. Моей вины здесь нет, так что выкручивайся сама. Попытайся. Не жди, пока тебя спасут другие. В жизни это правило обычно не работает. Ради интереса пролистай пару учебников и попробуй выучить хоть что-нибудь. Не получится? Разыграй сценку, посетовав на сложность и проблемы с усвоением материала. Не мне тебя учить лицедейству. Напряги мозги и ищи выход из ситуации.
— Это и твои проблемы тоже.
— С чего бы?
— Я могу рассказать обо всём Ингмару, — усмехнулась Камилла. — И он…
— Тебе не поверит, — развёл руками Вэрнон. — Расскажи, посмотрим, к каким последствиям приведёт твоя откровенность. Расскажи, если не боишься вылететь на улицу, лишившись всего, к чему успела привыкнуть за это время. В лучшем случае.
— А в худшем?
— Действительно хочешь знать? Тебя отдадут охране, разрешив делать всё, что угодно, без ограничений. Не сдерживая порывы, не отказываясь от самых смелых фантазий, приходящих им на ум. Учти, не у всех мечты сексуально-приятные. Среди работников Ингмара найдётся пара-тройка отпетых садистов, а больше тебе и не нужно. Этих хватит за глаза, чтобы пожалеть о неспособности держать язык за зубами.
Пальцы нежно скользнули по щеке, горячее дыхание коснулось кожи, губы оказались на непозволительно близком расстоянии от уха. Нежный тон и омерзительные слова — невероятный контраст.
— Но ситуация забавная, — произнёс Вэрнон, подводя итог. — Как ни поверни, а получается, что всё всегда упирается в меня. Я — ditt endelikt.
— Что? — напряглась Камилла.
— Неужели не знаешь? Такое простое словосочетание, а поставило знатока в тупик. Твоя погибель, — пояснил Вэрнон. — По-норвежски. Думал, ты сразу узнаешь и переведёшь.
— Ты… — бессильная злоба нашла отражение разве что в стремительно сжатых кулаках.
Замахнуться повторно на Вэрнона Камилла не посмела.
Он ухмыльнулся довольно и, в последний раз погладив Камиллу по щеке, удалился.
Лимит времени подходил к концу, а перепалки с Ингмаром на фоне опоздания в планы Вэрнона не входили.
Досадные мелочи, портящие жизнь.
Их и без того слишком много. Не стоит добавлять ещё несколько неприятных моментов своими стараниями.
Стучать в дверь Вэрнон не стал, сразу же распахивая её и переступая через порог. Окинул помещение взглядом и, спустя пару секунд, вскинул бровь в недоумении. Картина, развернувшаяся перед ним, поражала и немного настораживала.
Видеть такое в кабинете Ингмара было неожиданно.
Помешанный на чистоте и порядке Ингмар не терпел, когда его рабочее место превращалось в обитель хаоса, но сейчас описать помещение иными словами просто не получалось. Здесь всё было вверх дном. На ум приходили только два варианта. Либо сегодняшние события происходят в параллельной реальности, а потому всё поставлено с ног на голову. Либо совсем недавно в кабинете творилось нечто, выходящее за привычные рамки. Грандиозное столкновение, участниками которого стали Ингмар и его верная псина, которая последние лет пять, набравшись опыта, не вызывала на себя гнев вышестоящего, умело заметая следы, подставляя других и умудряясь выходить сухой из воды.
Что-то пошло не так.
Сбой в матрице.
Лопнувшая чаша терпения.
Ярость, чьи волны продолжали висеть в воздухе и теперь, когда виновник скрылся в неизвестном направлении, оставив на память о себе совсем немногое.
Сильный промах, на который невозможно закрыть глаза, сделав вид, будто ничего не было — просто воображение не на шутку разгулялось.
Вэрнон постарался восстановить недавние события по фрагментам, что были представлены его взору. Битое стекло, пятна на ковре — виски, вода, кровь. Первого немного, второго — больше. Кровь в приоритете. Сломанная клюшка для гольфа, брошенная посреди кабинета и тоже — как и ковёр — отмеченная алыми пятнами, истерзанные растения. Сбитая со стола ваза с цветами, ошмётки лепестков по всему помещению, голые стебли.
Лилии «Касабланка».
Не тайная, а очень даже явная страсть Ингмара.
Цветы, наделённые в его жизни особой символикой, о которой, правда, никто не догадывался. Во всяком случае, из тех, кому эти цветы были предназначены в дар.
Знали только избранные. Ограниченный круг людей.
Вход по пропускам.
Получить пропуск — невыполнимая задача.
Тайными знаниями никто не разбрасывается.
Ингмар считал, по-детски наивно верил, что этот небольшой ритуал приносит ему удачу в делах. Те, кому он присылал или дарил лично белоснежные лилии, обычно были первыми кандидатами на вылет из игры. Цветы в их руках были для Ингмара знаком того, что всё сложится так, как он задумал, и дело обязательно пройдёт, как по маслу.
Традиция сложилась двадцать лет назад, с тех пор старательно поддерживалась. Тогда незадолго до наступления часа расправы Ингмар подарил цветы своему партнёру по бизнесу, Юноне Рэдли. Даме с железной хваткой и такой же выдержкой. Несгибаемой, непотопляемой, неубиваемой. Казалось. В ту ночь всё изменилось. Железная леди и её сын погибли от рук Брайана Скайфорда, а семилетний внук, сладко спавший в обнимку с плюшевым кроликом, был застрелен Уитмаром Леганом в своей постели.
Конечно, об этом не говорилось в новостных выпусках.
Официальная версия утверждала, что причиной смерти стала халатность хозяев особняка, неисправность, взрыв, ею спровоцированный, стихийно вспыхнувший пожар, невозможность потушить его вовремя.
Сведения об истинных событиях, развернувшихся в рождественскую ночь в Наменлосе, не стали достоянием гласности.
Офицер полиции, посмевший отколоться от общественности, выдвинувший свою версию событий, скоропостижно скончался, оставив молодую жену безутешной вдовой, а пятилетнего сына — наполовину сиротой.